Хоть я и делаю все, от меня зависящее, чтобы приблизить себя к заветной должности, но кресло зама пока никто не предлагал. Да, блть, я прошлые годы пахал, как раб. Даже в выходные и на праздники. Пора уже выходить на новый уровень.
— Подслушала. Наши уборщицы много болтают, когда думаю, что в туалете, кроме них, никого нет.
Вот те на! Тоже мне источник! Уборщицы болтают не только в туалете, они вообще постоянно треплются, чаще всего не по делу.
— Думаю, ты торопишь события, — говорю, чтобы не спугнуть удачу. — Мало ли кто и что болтает.
— Зря ты так думаешь, — говорит Алена, снова обвивая мою шею руками.
Я в очередной раз сбрасываю ее руку.
— Что с тобой? — спрашивает она. — Ты какой-то другой.
Ну, вот. И она туда же. А ведь я даже не улыбался сейчас. Может, у меня на лице вся правда написана?
— Не выдумывай, — отмахиваюсь, как от назойливой мухи. Еще и рука ее снова легла мне на плечо. — Я такой же, как и всегда.
— Амм, — мычит себе под нос.
Алена, наконец. Оставляет в покое мои плечи и садится на стул рядом со мной. Я успеваю заметить, как между ее бровей пролегла складка, а под глазами стали заметны небольшие морщинки — верный признак ее крайней озадаченности. Но Аленка не была бы самой собой, если бы быстро не взяла себя в руки. Вот ее лицо разгладилось, а на губах заиграла приятная улыбка. Умеет же, чертовка, преподнести себя в лучшем виде. Я давно заметил за ней такую особенность. Умение играть на публику и раньше меня немного раздражало. Сейчас же недоумеваю от того, что когда-то мне могла нравиться эта женщина.
— Может, поедем ко мне вечером? — спрашивает она, положив ладошку мне на колено.
Вот же плутовка, всегда умела соблазнить мужика. Но в этот раз у нее ничего не выйдет.
— Мне презентовали прекрасное французское вино, — соблазняет она.
— Боюсь, что вечером я занят, — говорю, вставая из-за стола.
Ее рука соскальзывает с моего колена и повисает вдоль тела. Выражение крайней задумчивости снова пробегает по лицу женщины. Но на этот раз меня это мало волнует.
— Ты уйдешь вот так? — спрашивает Алена.
Я оборачиваюсь уже у двери.
— У меня много работы. Еще и эта вредная дамочка из триста второй палаты, все нервы мне вытрепала с утра, — отзываюсь. — А ты не угощайся, мне пациент кофе вкусный презентовал, найдешь в верхнем шкафчике.
Выхожу из ординаторской, иду по коридору. Надо же, как быстро я забыл все, что было раньше. И, увидев Алену и ее фирменный подкат, еще больше уверился в правильности своего выбора. Алена моей девочке и в подметки не годится, как небо и земля. Они такие разные. Уму не постижимо, как я раньше мог со своей коллегой встречаться вечерами.