Крюгер повертел пробирку в руках и попросил Паскаля уйти. Именно необходимость прогуляться и помогла океанологу: он дошел до мусорного берега и встретил своих идеальных испытуемых – бродяг, которые уже начинали сходить с ума от внутреннего жара и лихорадки, от жажды и распространяющейся по всему телу сухости.
* * *
Холгер раскрыл уже третью грудную клетку и изумился: картинка была той же. Как и у двух прежде вскрытых ремесленников, у этого не было никаких признаков летального повреждения внутренних органов. Сердце – да, сердце было не в лучшем состоянии, с пролапсом митрального клапана, что уже скоро могло привести к смерти, но легкие были целы; почки – в отличной форме, что даже странно для острова; поджелудочная, селезенка, печень – все в рамках нормы для мужчины средних лет. Иначе говоря, он был необычно здоров для умершего. Все указывало лишь на обезвоживание: густая кровь, сухие слизистые, остатки ярко-желтой мочи в мочевом пузыре. Но какова была причина лихорадки? Неужели одна лишь борьба с обезвоживанием и охлаждение способны справиться с синдромом отмены? Что за бред, что за специфический токсин?
Сколько бы Холгер ни рассматривал вскрытых, ход мыслей его не менялся. Он созвал целый консилиум, почти весь клан врачей выстроился у разверстых тел. Никто и ничего не мог предположить. Смущенные врачи – от дерматолога до нефролога – лишь бормотали: «была бы лаборатория / нужна серология / хоть какие-то анализы / провести бы биопсию»…
Затем сбитые с толку врачи всей толпой отправились в клан ремесленников, чтобы осмотреть оставшихся в живых. Все, как один, показывали хорошую динамику. Холгер решился на небольшой тест – убрал капельницу с физраствором у одного из них и сел рядышком. Прошло два часа, все врачи уже разошлись, а лишенный воды пациент начал дрожать, погружаясь в лихорадку и отчаянно потея. Холгер обложил его льдом и вернул капельницу на место. Еще через полчаса пульс, давление, температура вернулись в норму, а активное потоотделение завершилось. Похоже, вопрос только в количестве воды и льда, которое надо потратить, чтобы синдром отмены сошел на нет – таков был предварительный вывод Холгера.
* * *
Чепмен в одиночестве работал в радиорубке Франклина, когда якобы за новой книжкой пришла Эмма.
– Это он, – сказала она и рухнула, Чепмен еле успел ее подхватить.
Самопровозглашенный следователь усадил гостью, дал ей воды и какое-то время задумчиво молчал. Эмма успела прийти в себя.
– Я готова пойти к Судье.
– Полагаю, это ни к чему не приведет.
– У меня есть доказательства… я могу показать Холгеру.