БЕДНЯЖКА РОМУЛ
Вернувшись из своей поездки, я действительно убеждаюсь в том, что у нас прибавление семейства: кроме Ромео, Джульетты и Ромула, в клетке находится еще одно малюсенькое существо, крепко вцепившееся в шерсть матери. Но, несмотря на свой младенческий возраст, существо уже способно проявлять любопытство. Оно откидывает назад головку и, свесив ее таким образом, разглядывает меня своими темными карими глазками. При подобном способе разглядывания окружающий мир для малышки должен, наверное, стоять вверх ногами.
Старший сынок Ромул явно со своего места оттеснен. Только в самых редких случаях он еще бросается к матери, ища спасения на ее груди, и пытается уместиться там рядом с новорожденным. Но Джульетте это не нравится, и она решительно отстраняет старшего рукой. Бедный Ромул! Но тем не менее материнская любовь к старшему сыну у Джульетты отнюдь не иссякла, и мне очень скоро предстояло в этом убедиться.
А тем временем уже весна, и в траве тут и там поднимают свои желтые головки навстречу пригревающему землю солнышку цветки одуванчика. А небо ясное, синее и воздух прозрачен. Надо и обезьянкам дать возможность подышать свежим воздухом, хватит им сидеть в подвале!
Тогда, осенью, я переносил их в садовую вольеру в транспортных ящиках, но это слишком сложно. Теперь, когда им предстоит каждый день путешествовать из дома в сад и обратно, совершенно необходимо приучить их к хождению на поводке. Сказано — сделано. Я опускаю задвижку, разделяющую два отсека клетки, в такой момент, когда папаша сидит в одном, а мамаша с двумя детенышами — в другом. Так. Чтобы разозленный «саблезубый» папаша Ромео не мог меня схватить через решетку, я выгоняю Джульетту из клетки в комнату. Там я пытаюсь застегнуть на ней ошейник (и раньше это всегда удавалось), но теперь она в таком страхе за новорожденного, что не только отталкивает мою руку, но еще и прокусывает ее до крови. Тогда я пробую накинуть ей на голову петлю из тонкой цепочки. Но обезьяньи руки проворней наших: каждый раз, перед тем как петле соскользнуть на шею, обезьяна успевает ее уже схватить и стащить с головы.
Тогда я призываю на помощь себе подкрепление. Теперь мы с разных сторон одновременно накидываем на голову обезьянке кожаные ремешки, и, когда она уже в двух руках держит по ремешку, мне не без труда удается наконец набросить на нее петлю из цепочки. Почувствовав себя на привязи, Джульетта прекращает всякое сопротивление и послушно следует за мной в садовую вольеру.
Ромул, ее старшенький, бежит за ней следом. Но как только они входят в вольеру, возникает новое затруднение. Как и тогда, осенью, Ромул все еще так мал и худ, что свободно протискивается сквозь прутья клетки. Соседские дети, наблюдающие за нами из-за своего забора, в полном восторге от прелестной «игрушечной» обезьянки, малыш проскальзывает между штакетинами на соседний участок, дети кидаются с громким криком за ним в погоню, он в испуге через открытую дверь чужого дома вбегает в квартиру, мы все за ним, и там Ромул принимается играть с нами в прятки. Под конец он забирается под кушетку, откуда я его и вытаскиваю за хвост под громкие протестующие вопли. Хорошо еще, что Джульетта их не слышит, а то бы она устроила невообразимый скандал!