— Порядок? — недоуменно повторила она за мной.
Возникла пауза. Мои слова явно ставили в тупик Алину.
— Нет, ты что-то не договариваешь, — завершила она обмен репликами, не рассчитывая на ответ.
Я промолчал, что являлось подтверждением ее подозрений. Но всему свое время. Да и делиться сейчас своим сокровенным можно было лишь с близким другом. Алина же — родня. Это совсем другое. В случае если у меня что-то не сложится, пойдет не так, она будет страдать.
Ворота оказались заперты. Покинув машину, мы через калитку вошли во двор. Алина направилась к дому, а я занялся воротами. Ветер угомонился, солнце мягко прогревало влажный воздух, и лишь сорванные листья и примятые кусты пионов напоминали о вчерашней непогоде. На лужайке, под старой елью, белели пластиковые кресла и круглый стол. Было тихо. Я оглянулся по сторонам — похоже, что рабочие еще не приезжали.
Поставив машину на задний двор, я через второй вход вошел в дом. Было странно, что открыта эта, рабочая, как ее называла Мария Егоровна, дверь. Но, судя по аппетитным запахам, доносившимся из кухни, Мария Егоровна ждала гостей.
На пороге кухни я остановился. Спиной ко мне за столом сидел сосед Виталия Ивановича и с кем-то негромко разговаривал по телефону.
— Да, я все помню, но надо время, — недовольно пробурчал он в трубку и медленно обернулся. — Вот и Алексей приехал, — Сапрунов кивнул мне в знак приветствия. — Так что я смогу отлучиться. А когда они подъедут, он мне позвонит.
— Бородич волнуется, — хмыкнул он, убирая мобильник в карман. — Тебя, я вижу, тоже для контроля припахал.
Он поднялся, громыхнув стулом, взял со стола чашку с недопитым чаем и отправил ее в раковину.
Я молча наблюдал за этим угрюмым человеком. Мне было неприятно, что он тут чувствует себя, как дома. Даже краски как будто потускнели вокруг. Сапрунов вернулся к столу, приподнял край расшитой льняной салфетки, которой было прикрыто большое блюдо, извлек оттуда свежеиспеченный пирожок.
— Вот, — сказал он мне, — тетя Маша готовилась к твоему приезду. — С капустой и грибами.
С этими словами он откусил пирожок и начал смачно жевать. Меня покоробило это его «тетя Маша». Черт знает что! Нашелся племянничек. Даже мы с Алиной не позволяли себе такого. Для нас она была практически родным человеком, однако все равно — Марией Егоровной.
— Да? — сделал я удивленное лицо и решительным шагом подошел к столу. Заглянул под салфетку, но пирожка не взял, хотя очень хотелось. — Так что там с крышей?
— Опаздывают немного. Через минут тридцать-сорок должны подъехать. Ты же не спешишь? — спросил он, сверкнув из-под лохматых бровей темными глазами.