Встретив мой недоумевающий взгляд, Бородич энергично закивал головой.
— Да, именно так. Я не вижу пока другого выхода. Да и, скажем так, тебе пора расти. Ну что твоя фирма… так, баловство. Да и то, не ровен час, отнимут.
— Кто? — я обалдел от такого вывода.
— Кто… — он ослабил узел шейного платка, поморщился, — если бы я знал, то разговор был бы другим. Потому и предлагаю тебе уехать, к примеру, в Питер. Я помогу устроиться, дело открыть. Связи еще кой-какие имеются. Пока.
— А здесь как же… — от неожиданности я поднялся и начал кружить по комнате. Сонливость как рукой сняло.
— Здесь, здесь. Что ты заладил. Надо продать и все. За любые деньги. Жизнь дороже. Помочь тебе в делах мне проще, чем организовать круглосуточную охрану. Да не мельтеши ты! — прикрикнул Бородич и махнул на меня рукой.
Я остановился перед ним и посмотрел прямо в глаза.
— Можно подумать, что Питер такой секретный город, про который никто никогда и не слыхивал. И с чего вы взяли, что мне что-то угрожает?
— Если ты считаешь иначе, то спи спокойно. Только чует мое сердце… — он замолчал.
— Что, что чует ваше сердце? Виталий Иванович, не молчите!
Тот потер ладонью по груди в области сердца и пожал плечами:
— Ты же понимаешь, что машина не сама взлетела на воздух.
Я сел напротив Виталия Ивановича.
— Я это связываю с Петренко. Теперь Петренко нет и…
— И нет проблем, так? Вот если бы это ты убил этого Петренко, зная о его дурных намерениях, то еще как-то можно было утешиться. Или думаешь, ангел-хранитель решил о тебе позаботиться?
— Да я вообще не знаю, что тут и думать. Нигде мы с Серегой не пересекались, не могло у него быть зла на меня.
Виталий Иванович откинулся на спинку дивана, в его глазах отражались огненные блики от камина. Неторопливо поглаживая пальцами свой перстень с крупным камнем, он о чем-то думал. Я давно заметил, когда Бородич искал ответ на трудный вопрос, он непременно потирал свой серебряный перстень, будто совершал магический ритуал.
— Знаешь, — наконец изрек он, — Петренко могли убрать за то, что он не смог взорвать тебя вместе с машиной, за то, что вышла такая досадная осечка.
Я подумал о Селене, моей спасительнице, и сердце сладко заныло.
— Ты чего улыбаешься?
— Я?
Похоже, мои мысли все на лице. Стало неловко и весело одновременно.
— Виталий Иванович, — хохотнул я. — Честное слово, не хочу показаться наивным, но все-таки, мне кажется, вряд ли за это могли убить. Ну, допустим, вышла осечка. Даже у профессиональных киллеров такое случается, а тут Серега… Нет, что-то не так в этой истории. Хотя, согласен, не только в Петренко здесь дело. Он просто был звеном. Но в какой цепи?