— Тебе видней. Только с меня пример не стоит брать. Прошляпил я свою любовь, если так уж тебе захотелось знать. Как-нибудь расскажу. — Он отвернулся от меня. — Придет время, расскажу. А сейчас иди.
Он направился к своему креслу, давая понять, что аудиенция окончена.
— До свидания.
— Давай, — махнул он рукой, не оборачиваясь.
Всю обратную дорогу я прокручивал разговор с Бородичем о женитьбе. Впервые Виталий Иванович так откровенно заговорил со мной о личной жизни, а уж о женитьбе тем более у нас с ним никогда не было бесед. Да еще предложил мне партию — Анну. И смех, и грех… Хотя здесь его винить не в чем. Вариантов других он и не видел рядом со мной.
Но не в том дело, что Бородич завел вдруг речь о семье. Надо, наконец, стать искренним перед самим собой — вариант я и Селена витал в моих грезах на уровне навязчивых, болезненных фантазий. Все время. Бессознательно. А теперь этот разговор просто обнажил мои ну очень сокровенные мечты. И я позволил вырваться им наружу. Я даже представлял, как сижу за большим столом в доме у Бородича. На празднике, к примеру — на Рождество. Рядом Мария Егоровна, Алина, Виталий Иванович. Потрескивают дрова в камине, мерцает свет в хрустальной люстре, стучит колкой крупой снег в окно. Так восхитительно уютно и радостно…
Сказочник, очнись! — резко оборвал я себя, зацепив колесом край асфальта. — Следи лучше за дорогой. Я поймал себя на том, что еду практически на автопилоте. Внутри все обдало жаром. Так и враги не нужны, сам на блюдечке принесу им радостную весть — Соболев закончил свою жизнь в кювете.
На завтра намечалось важное дело — выставка. Это для меня было делом номер один по важности. Даже не потому, что со мной будет Селена. Хотя сама мысль об этом вызывала в душе целую бурю эмоций. Еще я очень рассчитывал на разговор с фотографом. Главное, чтобы он пришел. Это для меня шанс, очень большой. Сейчас любой факт может стать решающим пазлом в непонятной мозаике того дня.
На въезде в город я решил заехать к Алине. Домой мне совсем не хотелось. Набрал номер.
— Да, Леша, слушаю.
— Ты не возражаешь, если я сейчас заеду к тебе?
— Что-то случилось? — встревожено спросила она.
— Почему сразу случилось? — с плохо скрытым раздражением резко сказал я. — А если просто, без случилось, то уже тебя и беспокоить нельзя?
— Леш, я минут через пятнадцать буду дома. Если приедешь раньше, то, пожалуйста, дождись. И не психуй. Все.
Алина разозлилась. А кто бы не разозлился на ее месте? Болван. Я находился совсем недалеко от дома Алины. Торчать у нее во дворе мне совсем не хотелось, тогда я решил свернуть на стоянку у того самого кафе на набережной, где мы обедали с Подмазовым. Чтобы чем-то занять себя, включил радио, взял с заднего сидения недопитую бутылку с колой и начал отпивать небольшими глотками. Пейзаж за окном не вселял оптимизма. Река уныло несла куда-то свои свинцово-серые, холодные воды. Порывы ветра с мелким дождем то и дело прошивали невидимыми иглами поверхность ее глади. А вроде как дело к лету шло…