Небо посветлело, дождь притих. Вряд ли надолго, но я решил воспользоваться этим моментом и, выйдя из машины, пошел в сторону автобусной остановки, чтобы там дождаться приезда серой машины, не вызывая недоуменных взглядов прохожих. Однако едва я только вышел из арки двора, в кармане завибрировал мой мобильник. Алина!
— Але! Леш, ты меня слышишь?
— Да, слышу, конечно, — прокашлявшись, ответил я.
— Так чего молчишь?
— Ты где? — перебил я ее.
— Как где? Дома, конечно! А ты где?
— Очень интересно. Как ты туда попала?
— Не поняла… — тихо отозвалась Алина. — Смотрю в окно — стоит твоя машина, тебя нет и нет. Взяла телефон, а там твой пропущенный звонок. Не слышала, может, на кухне вода шумела…
Едва я поднялся на этаж, как дверь Алининой квартиры распахнулась.
— Ну где ты там? — лицо Алины вытянулось от недоумения.
Она посторонилась, пропуская меня, затем закрыла дверь на замок и пошла вглубь квартиры.
— Проходи, я как раз кофе заварила. Уже стыть начал. Я же видела, как ты подъехал, вот сразу и пошла на кухню… А тебя все нет и нет.
На вешалке ее ветровки не было. Я тихонько открыл шкаф. Там, аккуратно расположилась на плечиках ее любимая желтая курточка. Быстро ощупав и даже понюхав, я пришел к выводу, что как минимум пару часов ее никто из этого шкафа не извлекал. Странно…
— Леш, ты где? — раздалось из кухни. — Чего ты там застрял?
Обуви со следами уличной грязи я тоже не обнаружил.
Я вошел в кухню, но Алина буквально вытолкала меня.
— Пойдем в комнату, — сказала она и вручила мне кофейник. — Я тут еще не убралась. Посидим там спокойно.
— Хорошо, посидим там.
Меня очень удивили ее слова про неубранную кухню. Разве это так принципиально? Мы всегда вели разговоры на кухне. Небольшая, уютная кухня Алины была излюбленным местом для наших задушевных бесед. Стало как-то холодно и тяжело на душе.
— Леша, — Алина пристально посмотрела мне в глаза и осторожно разлила кофе по чашкам, — я вижу, у тебя что-то случилось? Да? Только не скрывай ничего, я тебя очень прошу.
— И ты тоже не скрывай, — резко ответил я и уткнулся носом в чашку.
Повисло молчание, в котором чувствовалось напряжение, как в знойный летний день перед грозой.
Алина поерзала на кресле и жалобно спросила:
— Леш, а что я такого сделала? Ты какой-то сердитый. Я так не могу.
— Алина, посмотри на меня, — я опустил чашку, поднялся с дивана и навис над ней. — Ты где сегодня была?
Она вжалась в кресло и отвела глаза в сторону, по ее лицу разлился яркий румянец.
— Нигде.
Я вновь сел и, взяв ее за руки, с горечью заметил:
— Так отвечают провинившиеся школьники. Откуда ты пришла домой? Я тебе звонил, и ты сказала, что будешь через пятнадцать минут дома. Так вот я спрашиваю — где конкретно и с кем ты была?