Я смотрю на Макса, не зная, что сказать, молю его глазами, придумай.
- Да, дочка, мы с тетей Дашей давно знакомы, работали вместе, - честно отвечает Нечаев, он вообще всегда за правду, особенно если прижимают к стенке.
- Тогда ты знаешь мою маму?
Сердце екает, такого вопроса я не ожидала.
Пристально смотрю в глаза Нечаева, ну что, папочка, придумай что-нибудь. Либо правду выложи дочурке. Я бы с радостью сама ответила на этот каверзный вопрос, но не знаю, насколько малышка осведомлена о своем рождении. Вдруг папуля ей рассказал, что мама бросила свою маленькую девочку? Как-то не поднимали этот вопрос. И вот никак не хочу стать предательницей. Так что, пусть сам выкручивается.
- Что-то мы заболтались, - бурдит Нечаев, видимо не знает ответа на вопрос дочки. – Ну что, поедем в кафе? Или по домам?
- Ну папа! Я не хочу домой.
- А у меня есть идея, - достаю визитку из сумочки, и протягиваю ее бывшему мужу. Моя дочь без собаки не останется, ей будет с кем играть и гулять. – Едем по этому адресу.
- Что там? – спрашивает Макс, но заводит мотор.
- Там продают щенков лабрадора.
- Что? Щеночки? – Дарьяна так и подпрыгивает от радости, Макс это видит в зеркало заднего вида и не смеет перечить, тяжко вздыхает, трогаясь с места.
Жутко неудобный вопрос позабыт, но я знаю, что Дарьяна отвлеклась на время, она вскоре снова задаст его. Или придумает еще чего посерьезней.
Этот день сблизил нас троих еще больше. От заводчика мы вышли с двумя очаровательными щенками, Дарьяна не могла выбрать, которого взять, металась от одного к другому, потом заявила, раз они братик и сестричка, то их нельзя разделять. Мы с ее отцом переглянулись и молча кивнули в знак согласия. Не знаю, о чем подумал тогда Макс, я же решила переть напролом, чтобы у моей дочки тоже появился брат или сестра.
Потом были похороны Джилли. Отвезли ее в дальний лесок, и закопали с почестями, положив в могилу и заслуженные награды. Поплакали с дочкой, у меня в памяти всплывали эпизоды из прошлой жизни, когда мы были одной командой, одной семьей с Максом и нашей верной помощницей. Дарьяна держала на руках новую Джилли, белого щенка лабрадора, иногда утыкалась носом в мягкую шерстку. Малышка осознала, что такое настоящая жизнь, с ее горестями и радостями.
- Даш… - дергает меня за плечо Нечаев, когда мы усаживаемся в машину, чтобы ехать по домам. – Останься сегодня у нас ночевать? А то вдруг… И Нина Андреевна уехала к подруге в наш город, приболела она.
Ясно, папочка боится, что дочь снова закатит истерику, а мужчины не терпят женских слез, особенно если женщина еще столь мала, что словами или пощечиной ее не вразумишь.