Время летело как-то быстро и незаметно.
Я тихонько сидела рядом с Сережей, и пока все переговаривались о чём-то своём, мы решали, как нам лучше распределить занятия на сегодняшний день. Мы уже как раз допили кофе, и собрались для начала просто пойти прогуляться, когда вдруг случилось кое-что неприятное.
Сначала я обратила внимание, что Константин Аркадьевич Соболев как-то очень долго за нами наблюдает, и сколько раз я не отводила взгляд, когда смотрела на него вновь, он продолжал сверлить нас с Сережей взглядом. Он не участвовал в общих беседах и вообще был достаточно молчалив, в отличие от его трещетки-жены, от голоса которой у меня уже звенело в ушах.
В общем-то, из-за него в том числе, мне хотелось выйти из-за стола побыстрее. Я и предположить не могла, чего он так пилил нас своим взглядом до тех пор, пока он не открыл свой ядовитый рот:
- Я вот всё думаю, - сказал Соболев, глядя то на меня, то на Серегу. – Хорошо это вы двое устроились.
Все за столом замолчали, так как Соболев вообще редко говорил, а такую откровенную агрессию было как-то странно игнорировать. Уже предчувствуя что-то нехорошее заранее, я была готова. Сжав Сережкину руку под столом, я шепнула ему:
- Главное, не заводись, - затем повернулась к Соболеву и как можно вежливее спросила: - Вы о чём?
- О том, что вы за чужой счет приехали сюда отдыхать и развлекаться, - продолжил Соболев. Он снял салфетку с груди и утер подбородок, затем откинулся на спинку стула. – Я вот всегда поражался вам, обычным людям, а как вы живете вообще? Мечтаете о больших деньгах? Мечтаете ведь, поэтому когда вас на халяву куда-нибудь везут развлекаться к людям состоятельным, вы как паразиты вцепляетесь в них…. Интересная особенность нищих.
- Костя, - прошептала мать Кристины, беря его за руку, но тот оттолкнул её ладонь.
Елена Борисовна явно была в таком шоке, что даже пошевелиться, кажется, не могла.
Кристина выглядела… Да никак. Ей было как будто все равно.
Дмитрий Филиппович же оторвался от телефона и приподнял бровь, наблюдая за Соболевым.
А Олег… На лице Олега не было видно ни одной эмоции. Лицо – камень, но глаза… Он вцепился взглядом в Соболева, губы его были сжаты, а в серах глазах сверкала холодная, ледяная ярость.
Мне даже стало страшно.
Жгучие слёзы готовы были начать душить меня, но мне удавалось держаться из последних сил. Честно говоря, внутри всё рвалось на части, словно было бумажным. Мне было так больно и обидно! Я уже ненавидела себя за то, что согласилась на всё это! Ещё и Серегу втянула!
- Идём, Кать.
Серёжа встал из-за стола, взял меня за руку и повёл за собой. Минуту спустя Серёже кто-то позвонил, и он остался в прихожей, чтобы поговорить по телефону, я же поднялась наверх.