Ага, уже ручку достала.
Выражаю приподнятой бровью то, что думаю об подобной наглости.
— Как-то на пункт в Уставе про земельный участок и проект спорткомплекса не тянет, правда? Причем здесь контроль над координацией со СМИ? Тем более, меня?
— Устав конкретного проекта касается, и это точно зона процессинга в рамках проекта. Если мы, — Витя показывает на себя, коллегу и мрачного Кулакова, — обязаны что-то, то вы и обязаны.
— Но я ничего не строю, и детский дом тоже. Мы как раз в таком положении из… Хорошо, давайте вынесем просто отдельно. Я поговорю с Матвеем позже.
Витя учтиво кивает, но собирается спорить. Кулак перебивает его.
— Вынеси, — приказывает.
— А где, кстати, директор детдома? — интересуется второй доберман.
— Он в отпуске, — не вру… но это не совсем правда.
Кулак засекает мою заминку, но молчит. Он сегодня не в духе. Впрочем, как и предыдущие дни. Видать, пригрузился, что я его игру наломала.
Иногда… чаще всего, глубоко ночью, я жалею, что вскрыла его фокусы и пресекла издевательства. Если бы позже вскрыла, все-таки еще раз…
Почему жалею?
Потому что дурочка, вот почему.
Отлучаюсь в уборную, пока они там фигню обсуждают.
Туалеты на каждом этаже Дома Культуры — это что с чем-то. Комната ужасов и одновременно квест по суровому, советскому прошлому.
Быстро справляюсь с делами и мою руки. Неплохо бы ополоснуть лицо холодной водой, но не хочу косметику снимать.
Удивляюсь, когда дверь открывается — Дом Культуры пустует летом — и едва не вскрикиваю, различив силуэт Кулака.
Он закрывает створку за собой.
Створку женского туалета.
— Ты… ты вообще того?
— Ага, — кивает он, но как-то отрывисто.
Не знаю сдвинуться или неподвижно застыть. Вообще не знаю, что делать. Зачем он здесь? Совещание у нас в полном разгаре. Хочет спросить что-то отдельно, так после окончания подошел бы. Я от него не скрываюсь.
— Я тебе вчера стучал в номер, — говорит напряженно и… раздраженно.
А, так это был он. Я не открыла. Не потому что никого не ждала, а потому что деньги считала. Мелочь. Как-то не комильфо другим давать увидеть.
Мне и в голову не пришло, что это мог оказаться он. Тем более, стук прозвучал слишком деликатно, как для Кулака.
— Я у Миры Никоновны сидела, — наспех отвечаю, и решаю, что пора закругляться. — Ты спросить что-то хотел?
Перебираю бардак в сумке для вида, и захлопываю ее.
Наблюдаю в зеркале за ним. Смотрит в потолок куда-то. Круги под глазами. Шрам на месте отсутствующего уха покрасневший два последних дня.
— Почему всем этим ты занимаешься, а не директор детдома?