Естественно, больше я Деда Мороза не видела. Не знала, кто это был и никогда уже не узнаю.
И с кем бы я не целовалась после, это — все не то… Нормально и, может, хорошо, но не то ведь.
Только черт Кулаков перекрыл реакцию. Какая-то злая ирония. Он накачал волшебство в моей крови удвоенной магией.
Разгоняю размышления чуть ли не руками. Решительно перебарываю чувство стыда — в конце концов, я взрослая женщина и у себя в номере — и ищу свой маленький вибратор. Единственная секс-игрушка моя.
На самом деле, после механической разрядки головную боль как рукой снимает.
Ага.
Что-то не клеится у меня с удовольствием, во всяком случае, мысленно. Но тело знает свое дело и все-таки добираюсь до учащенного дыхания и момента, когда пик совсем близко.
В дверь кто-то стучит. Я от испуга, скорее, прекращаю. Чем от того, что надо идти открывать.
Выровняв обмен вдохов-выдохов, топаю до входа. Догадываюсь, кто это может быть. Приказываю себе быть максимально строгой и собранной.
Это и впрямь Кулаков. В голове все мысли полыхают, будто жадные языки пламени доползли до бензина во время пожара.
Цепляюсь за надежду, что по моему виду ничего не понятно. Только волосы, наверно, расстрепанные.
Он начинает что-то говорить, но останавливается, рассматривая меня. О Господи.
Его взгляд будто ищет, что не так. Моя атласная сорочка короткая и тонкая, но сейчас в таких платьях и на улице ходят.
— У тебя есть еще копия дока, я забыл свою там?
— Да, сейчас, подожди.
Оставляю его стоять на пороге, с открытой дверью, а сама забегаю в ванную, чтобы руки помыть. До смешного по-идиотски все.
Потом несусь в комнату, пытаясь вспомнить, куда я засунула дополнительную распечатку.
По-моему, в чемодан. Взваливаю его на стул у изножья кровати.
В большом отсеке нет, а прощупывается пачка бумаге в боковом кармане.
Змейка застряла, и в какие только стороны я ее не тяну, чтобы открыть… Дергаю и дергаю замок, и даже поворачиваю чемодан: может, ткань здесь разорвать? Змейка капитально увязла, теперь не двигается вообще.
А он там стоит, ждет.
Издаю звук негодования, стараясь нахрен змейку с тканью вырвать.
Я вся взмокла пуще прежнего.
— Что там такое?
Кулаков забирает у меня чемодан из рук, и даже аккуратно металл прощупывает. Ничего себе. Видимо, когда концентрируется, может быть спокойным.
— Ломай ее, вообще, потому что все уже.
Он упрямничает, и я ногой дергаю. Наклоняюсь посмотреть, что Кулак там сумел продвинуть, но вовремя останавливаюсь. Под сорочкой у меня ничего нет, а вырез очень свободный.
И ткань такая… В общем, если я нагнусь, все тело будет видно.