— Подожди, сейчас, я покажу тебе.
Я нерешительно переношу вес с одного локтя на другой. Как бы додуматься до чего-нибудь уже. Мысли сдохли все просто.
— Вот смотри, — голос дрожит, как и я.
Касаюсь языком выемки у его шеи, где грудина начинается. Прохожусь быстро-быстро, а потом медленно обвожу кругами то же место. Затем опять на скорости, но еще интенсивнее, и возврат к кругу растянутому.
Кулак мягко мою голову поднимает, и тут же цепляет жадным ртом уже соски и мякоть груди.
Дышу, как легкие вдруг в пароварку превратились.
Затем он между ног возвращается, и раздвигает еще шире их. В этот раз пялится некоторое время, и я не знаю куда деться. Он поднимает глаза на меня, цепкие и чумные.
И ныряя головой между бедер, повторяет показанное, но по-своему. Его язык очень требовательный. Будто он приказывает моему телу подчиниться его движениям и сдаться. И у него это получается.
Я толкаюсь и толкаюсь ему в лицо, когда разрядка острым лезвием по всему телу кругами вальсирует. Пытаюсь судорожно сжать бедра, но Кулак не дает. Он отрывается от клитора слишком рано, чтобы пялиться на мое лицо.
Пытаюсь скрыть разочарование, но разве от него что-то скроешь? Я все еще постанываю по инерции, потому что… это все несправедливо, невозможно и невыносимо хорошо.
Вася наваливается на меня и входит с третьей сумбурной попытки. Сопим друг в друга. Приоткрытый рот мой, во время наблюдения за попытками, он дергает короткими поцелуями. Брыкаюсь под ним — чтобы помочь типа — а на самом деле, умру, если не всунется в меня сейчас же. Он и так уже везде внутри, наконец-то тактильно переживу помешательство. Наконец-то… Наконец-то…
Замираем, когда член почти на всю длину устраивается у меня внутри. Теперь смотри друг в друга, будто в растворе каком-то плаваем. В невесомости. Так спокойно становится. Беззаботно. Дышать боязно. Одна тишина на двоих.
Он медленно — ласково, наверно, — проводит пятерней по длине моих волос.
Я закрываю глаза — и отчаянный толчок за толчком, одновременно с каждым дерганьем ресниц. Его рот впивается в мой с неистовостью агонии. Вася кончает мгновенно, придушенными стонами орошая мне губы.
— Блядь. — У него вид такой растрепанный и мальчишеский, что у меня внутри все заливается нежностью.
Он недовольно морщится, пряча глаза, видимо, потому что кончил очень быстро. А мне плевать. Я надеюсь, он пальцами меня еще возьмет или подождем новой эрекции.
Не могу поверить, что это случилось. Наверно, снится, потому что на самом деле только во сне случаются чудеса. Не-хочу, не-хочу, не-хочу, чтобы заканчивалось. Чтобы пришлось руку от его кожи убрать. Хочу, чтобы коснулся меня еще там…