Незнакомая женщина обвиняет меня в расправе над Алисой, горланя на всю округу. Кто-то припоминает, что, по моим же словам, я видел ее последним.
Конечно, я видел ее последним. Алиса обедала со мной, потому что теперь она — моя.
— Поисками займитесь, — говорю им, — или пользой. И еще рванете на хуй все из поселка, если за ночь не найду ее.
Один из строителей, присоединившийся к коммунальщикам, предлагает объявление по всему городу пустить, по советским динамикам для сирены. Мэр сразу же бежит организовывать, натягивая оранжевую тряпку свою.
— Его чуть машина ночью не сбила, — поясняет мне за куртку Лин, — он теперь вечером всегда в этой светоотражающей штуковине ходит.
Строитель карту поисков рассматривает.
— Там пруд как раз, — направо от рынка показывает, — он один здесь. Надо дно проверить, пока тело не разбухло еще.
Оттягивают меня от него уйма рук, различаю только Егора.
— Фак, — шепчет он. — Твою мать.
— Какой пруд! — В бешенстве не могу вообще слова проговаривать, как в детстве. — Какой пруд! Что ты несешь!
Я… теряю ясность зрения на время. Везде сухо: в глазах, во рту, в голове, в жилах. Алиса же вот недавно прикоснулась губами к моей щеке напоследок. Потом йогурт слишком быстро ела. Мне нужно на свежий воздух срочно выйти. Но я же на свежем воздухе уже. Все время.
Женщины оттирают кровь с лица строителя, решают вызвать скорую.
Егор от меня людей разворачивает и даже отталкивает.
— Успокоились все. Успокоились! Кулаков больше для поисков сделал, чем кто-либо. Он тоже заинтересован найти ее.
— Да это он ее и убрал!
— Она ему мешала!
Слетаю вниз опять, потому что слышать не могу. Всегда плевать было, что люди скажут. Сильнее стороны нет у меня. Но сейчас невыносимо слова переваривать.
Особенно зная, что… Она может быть где-то здесь. В беде. Нуждается в помощи. Или уже увезли. Найду, найду, найду.
Мне стоило спросить. Стоило знать, куда она ходит от и до. Стоило увидеть записку тогда в руке. Стоило напрячься, когда трубку не брала и на совещание не пришла.
Все это крючки упущенных стоп-блоков.
Слизким питоном вылазит невесть когда забытые ощущения. Как трафарет, куда мои мозги заново вставляются.
В детдоме всегда хлоркой пахло, и вот сейчас тут, откуда-то, этот запах раздражает слизистую снова.
Я бесполезный паразит рядом с ней. Думал не о том, замечал не то, ни хрена не знаю в конце дня. Ни про записки, ни куда даже направилась: направо, налево, вперед, назад.
Думал только как бы трахать ее. Заполучить и так, и этак, как угодно. Чтобы чувствовалось наконец-то, как мне она теперь принадлежит. С жалким физическим подтверждением. А теперь где она? И какой толк от меня? Где мои мозги были?