Но Кулаков… придерживает меня, неуместно заграбастав пальцами слишком много ткани платья.
Он придерживает и придерживает и придерживает, и отпускает не сразу.
С ужасом чувствую, как лицо заливает краска.
Что… это он делает?
Злость во мне гейзером взмывает вверх, даже мысли будто кипятком ошпаривает. Что это за игры еще такие! Он — последний человек, что вежливо поможет женщине удержаться на ногах. Тем более, мне!
Не знаю, на что Василий Кулак рассчитывает, но я никогда — н и к о г д а — не поведусь на его уловки и не позволю ему выиграть.
«я тебя съем»
Пересматриваю сообщение раз двадцатый, словно читать только научилась.
Серые костюмы напротив разглагольствуют о будущем великолепии спортивного комплекса. Аналогов не будет во всей стране. Стадион еще и в роли концертной площадки. Отдельный ежегодный фонд на все мыслимые и немыслимые спортивные секции.
Личный фонд Василия Кулакова.
В общем, консультанты беса отрабатывают каждую копейку. Недаром он интересовался моими серьгами — оценивал, сколько лапши еще поместится на ушах.
«я тебя съем»
Взмокла я только по причине аномальной майской жары. И потому что в комнате нет кондиционирования.
Только поэтому!
Нет, на что это Кулак намекает?
Его темный взгляд пожирает меня. Приказываю себе ежеминутно не возвращаться к нему глазами, но сама себе предательница.
Возвращаюсь. Нервно сглатываю. Нога расшатывается, подстать давке возмущенных мыслей в голове.
Жар выталкивается даже из легких. Я не знаю… не знаю, как интерпретировать его сообщение и фиксацию на меня взглядом. Внутри — одно сплошное перекати-поле.
Он, наверно, отвлекает меня. Чтобы не смогла защитить свою позицию и детдом.
Да-да, вот это то, чего стоит ожидать от мерзавца вроде Кулакова.
— Спортивного комплекса не будет. — С такой резкостью переворачиваю беседу, что заносит меня, как на льду. — Это неприемлемо. Зданию детдома сорок лет, его нужно сберечь, другого не будет. Как и площадку. Подбирайте другой участок.
Консультанты бросаются рыться в бумагах, мэр проводит рукой по морщинам, а Кулак… невесело и коротко смеется.
Направляю в его сторону всю строгость и осуждение, что могу вытащить наружу.
Его глаза мрачные и жесткие — удивительно живые и подвижные. Этот контраст мешает мне дышать с самой первой секунды, как увидела Василия.
Все предупреждали, мол, он непривлекательный и страшный. Но… я понятия не имею, что они все подразумевали. Ей-богу, мы с ними в альтернативных реальностях сосуществуем?
Никогда не признаюсь вслух, но Кулак — ужасающе привлекательный. У него магнетизм мощностью с целый Юпитер.