и стимулировали туземцев даровой чаркой. Обычная практика спаивания ясачных людей раскрывается в доносе на воеводу города Мангазеи А. Палицына; «Приедут самоеды с ясаком, воевода и жена его посылают к ним с заповедными товарами, с вином, и они пропиваются донага, пропивают ясак, собак и бобров». Подобные же методы применялись на русском Севере для «призвания» аборигенов в православие>{119}.
Государево вино постепенно становится в московском обиходе весьма престижной ценностью. В 1600 г. правительство Бориса Годунова (1598–1605 гг.) ради заключения антитурецкого союза с шахом Ирана Аббасом I послало к нему не только обычные подарки («медведь-гонец, кобель да сука меделянские»), но и «…из Казани двести ведр вина, да с Москвы послано два куба винных с трубами и с покрышки и с таганы». Этот царский подарок стал, вероятно, первым известным нам случаем технической помощи восточному соседу. Правда, по оплошности сопровождавших груз персидских дипломатов суда с подарками потерпели крушение на Волге, и посольству пришлось вести долгую переписку с Москвой о присылке новых аппаратов. Неизвестно, насколько успешно развивалось с московской помощью иранское придворное винокурение, но в 1616 и 1618 гг. уже царь Михаил Федорович вновь послал мусульманскому владыке вместе с традиционно высоко ценившимися «рыбьим зубом», соболями и охотничьими птицами «300 ведер вина нарядного розных цветов, тройново» (т. е. особой крепости. — Авт.), которое было шахом благосклонно принято>{120}.
В одном из французских трактатов XVI века о дипломатическом искусстве давались такие рекомендации: «В переговорах с министрами северных стран (подразумевались Германия, Польша, Дания и Россия. — Авт.) иногда имеет более успех хороший пьяница, чем трезвый человек, потому что он сумеет пить не теряя рассудка в то время, как отнимает его у других»>{121}. Роскошные кремлевские обеды с 50–60 здравицами подряд, богатые приемы в домах русской знати, беспрерывные угощения и праздники — описания всего этого можно в подробностях найти в воспоминаниях и отчетах почти каждого побывавшего в Москве XVI–XVII вв. иностранного дипломата, особенно если его миссия была успешной. Пиры и застолья русской знати формировали новые традиции: например, надо было непременно напоить иностранных послов, которым для избежания этой участи порой приходилось прибегать к хитрости, притворяясь пьяными. Другие же пытались потягаться с хозяевами, что иногда заканчивалось трагически, как для посла венгерского и чешского короля Сигизмунда Сан-тая, который в 1503 г. не смог исполнить своей миссии, поскольку он