Но он, измученный любовной трагедией, которая ломала его жизнь, был просто наивен. Теперь героя уже не могли защитить и боевые награды…
Есть основание предполагать, что на первом же допросе в столице Сергей заявил истинную причину своего «побега», но это не было зафиксировано в протоколе. С первого же допроса его утащили волоком, а после двух таких про Берию он уже и не вспоминал. Через месяц пребывания на Лубянке Щиров подписал все, что ему предлагали. Оставалась надежда на суд военного трибунала, где он мог бы выступить и рассказать правду про Берию. Но «шпионскую деятельность в пользу иностранного государства» рассмотрело Особое Совещание при Министре государственной безопасности и вынесло приговор: «25 лет лагерей строгого режима». В обвинительном заключении Сергея Сергеевича говорилось: «…будучи враждебно настроенным к ВКП(б) и Советской власти, пытался изменить Родине – совершить побег за границу». И далее в деле № 2508 следовало постановление: «Щирова как изменника Родины направить в особый лагерь…»
Так продолжалось восхождение Щирова на Голгофу в возрасте Христа, но уже в Речлаге, в Воркуте. Находясь там, Сергей нарушал лагерный режим и дерзил. Об этом постоянно информировалось лагерное начальство. Бывший герой за это очень часто содержался в штрафном изоляторе. Теперь он уже не хотел молчать. Как итог 14 сентября 1951 года военный трибунал выносит ему новый приговор: 25 лет лагерей плюс 5 лет поражения в правах. Дело № 10–8682, заведенное в Воркуте 28 апреля 1951 года теперь хранится в архиве ФСБ в Сыктывкаре. В нем говорится, что Щиров признан главным виновным в том, что «создает среди заключенных антисоветскую повстанческую организацию, именуемую ВНТС (Всероссийский народно-трудовой союз), проводит антисоветскую агитацию, направленную на свержение существующего в нашей стране советского строя, клевещет на руководство партии и Советского правительства, восхваляет агрессивную политику Англии и Америки…»
После завершения первого в его жизни судебного процесса Щирова отправляют в Инту, в Минлаг. Но бывший летчик-истребитель и здесь не смиряется со своим положением. И снова жалобы надзирателей и охранников. Однажды доведенный до отчаяния, Сергей каким-то образом поджег свою камеру. Его хотели спасти, но «гражданин начальник» запретил это сделать. «Пусть сгорит в собственном огне!» – кричал он. Однако судьба смилостивилась над героем и на этот раз. И хотя Сергея вытащили без признаков жизни, он все-таки выжил.
В Минлаге Щиров отсидел до 1953 года, а потом в лагерь пришло постановление об его этапировании в Москву, в Бутырскую тюрьму. Там допросили вновь: