— Да? — Округляются детские глазки. — А так бывает?
— Бывает, — киваю ей, — потому что Лиза твоя…
Поздно соображаю, что перегнул. Бусинка ждет полного ответа. Не моргает. Даже дыхание задерживает. Сказать ей правду о родителях вот так… В четыре года… В послеоперационной… Царев, ты просто паскуда!
— Мама, — договаривает за меня Лиза, подходит к койке и садится на край. — С этого дня я твоя мама, Марьяш.
— Правда? Прям мама-мама? Как настоящая?
— Почему же «как»? — улыбается она, поглаживая Бусинку по ручкам, обхватившим зайца. — Самая настоящая из всех.
— И вы с папой поженитесь?
Да, радость моя, давай, дави на Лизу. Помогай папе завоевать не только маму, но и жену.
Облизываюсь, поглядывая то в одни голубые глазки, то в другие. Готов ладони потереть от предвкушения.
— Марьяш, а тебе не пора отдохнуть? — спрыгивает с темы Лиза. — Тетя врач сказала побольше спать. Так животик быстрее заживет.
— Ты меня обнимешь? По-маминому? Сильно? — просит Бусинка, хлопая ресничками.
Перед этим зрелищем и моя мать бы не устояла. Обняла бы ее. По-бабскому.
Лиза стискивает Бусинку, чмокает ее в щечку, в лобик, в носик, поправляет подушку и встает.
— Отдыхай, царевна. Мы с папой выпьем кофе и вернемся.
Вслед за Лизой расцеловываю малявку. Не знаю, как Лизе это удается, но Бусинка снова пахнет ею, а не лекарствами. Хочется сгрести их обеих в охапку и рвануть куда-нибудь на море. Только не на тот пляж, где моя мать. Хотя бы на соседний. Чтобы нас, как минимум, море разделяло. Надеюсь, она угомонится, когда увидит Лизу. Пыхтеть на сноху я ей не позволю. Обо мне пусть что угодно городит, но о Лизе не скажет ни слова.
Выходим из палаты, прикрываю дверь и преграждаю Лизе дорогу.
— Что это сейчас было? — интересуюсь вкрадчиво.
— Что?
— Кажется, ты только что согласилась выйти за меня.
— Правда? — выгибает бровь и скрещивает руки на груди. Мучает меня. Изгаляется.
— Разве нет? Ты пообещала Бусинке стать ее мамой. Самой настоящей.
— Заметь, Царев, ее мамой, а не твоей женой.
Собирается обойти меня, но не даю. Тесню ее к стене, чтобы не мешать медперсоналу пересекать коридор.
— Лиза, чего ты ломаешься? Не собираешься же ты быть воскресной мамой?
— Может, я планирую тебя сделать воскресным папой.
— Зубоскалишь? — Ладонью упираюсь в стену, склоняюсь над этой ведьмочкой. — Лиза, не обманывай саму себя. Нам кайфово вместе. Только представь, вернешься ты в свою квартирку. Одна. Без нас. А там Арсений…
— Есения…
— Простите, Христа ради. Есения с напоминашками о Валере .
— Кто такой Валера? — хитро дергает уголками губ.