], гвардия и гренадеры Удино. Драгуны Бомона [Буайе. –
Примеч. авт.] и Бурсье понесли в бою лишь небольшие потери. Драгуны Клейна [не участвовавшие в битве. –
Примеч. авт.] только что прибыли к аббатству Райгерн, а дивизия Гюдена находилась в Никольсбурге. Наполеон мог, таким образом, уже вечером 2 декабря бросить на преследование союзников настоящую армию, почти равную по численности той, которая сражалась в этот день»
[961].
Однако этого не было сделано. Частично, без сомнения, виновата крайняя усталость войск и плохая погода. С другой стороны, у императора были сомнения относительно направления отступления союзников. Не исключена возможность, что он предполагал, что значительная часть их войск, а может быть, и вся армия будут отступать на северо-восток по шоссе Брюнн – Ольмюц. В этом случае они были бы, без сомнения, настигнуты кавалерией Мюрата. Перенос штаба в ночь со 2 на 3 декабря на Позоржицкую почту, в противоположную сторону от истинного направления отступления неприятеля, связан, скорее всего, именно с этим. «Поместив свою генеральную квартиру на Ольмюцкой дороге, император доказал, что он думал, что русская армия начнет отступать именно на эту крепость»[962], – вспоминал Тиар.
Наконец, постарался и Мюрат. Он проявил весьма сомнительную инициативу, приказав драгунам Буайе, которые находились буквально на плечах союзников, прибыть на противоположный конец поля сражения, туда, где находился сам маршал.
Однако всех этих мотивов, кажется, недостаточно для того, чтобы объяснить почти что полное отсутствие преследования вечером 2 декабря и малую активность на следующий день. Вероятно, не последнюю роль в этом сыграли политические соображения.
Уже утром Наполеон мог догадаться, что союзники не отступают на Ольмюц. По его приказу капитан Тиар с конными егерями отправился на разведку в южном направлении. «Едва я проскакал с моим отрядом несколько сот туазов [по дороге на Венгрию. – Примеч. авт.], как я убедился, что вся вражеская армия прошла по этой дороге, ибо вся она была покрыта обломками, свидетельствовавшими о разгроме. Недалеко от меня справа можно было видеть увязшие в грязи и брошенные пушки»[963].
Информацию о пути отступления союзников император получил около 10:30 утра. Около одиннадцати он отдал приказ преследовать неприятеля по дороге на Гёдинг. Нужно сказать, что к этому времени преследование, хотя и весьма символическое, уже велось. Еще ночью маршал Сульт отправил вслед за отступающими союзниками бригаду Шиннера. Утром корпус Бернадотта также двинулся, хотя и медленно, в юго-восточном направлении.