От пыли, клубящейся вокруг, дышать было трудно. На миг Бесс показалось, что стоит ей ступить на порог особняка, и он рассыплется в прах. Странное чувство дежавю не давало её покоя.
— Ну что, повидаемся с местными призраками? — усмехнулась Эрика, доставая фонарики и протягивая один из них спутнице.
— Только если до этого не переломаем себе все кости. — Ну что, повидаемся с местными призраками? — усмехнулась Эрика, доставая фонарики и протягивая один из них спутнице.
— Только если до этого не переломаем себе все кости.
Они шли молча, аккуратно ступая по скрипучим половицам, а маленькие огоньки карманных фонарей плясали по стенам.
Лица со старинных портретов строго глядели то ли осуждая нарушивших их покой, то ли тоскуя об ушедших днях. Внимание Элизабет привлёк книжный стеллаж, и она решила подойти поближе. Глаза быстро бегали по корешкам пыльных томов. Шекспир, Мередит, Троллоп, Гаскелл… Одна книга в тусклой красноватой обложке привлекла внимание Бесс. Корешок совсем не был пыльной, и на контрасте с остальными можно было решить, что кто-то недавно брал том в руки. Девушка вытащила его из шкафа и внимательно оглядела. Это была Артуриана — цикл легенд о короле Артуре.
Шорох заставил Бесс обернуться. Она автоматически положила книгу в сумку и вытащила из кармана фонарик.
— Эрика, ты тут? Эрика! — позвала она, направляя свет в сторону источника звука. Ответа не было. «Куда же она делась? Быть может, залезла на второй этаж?» — взволнованно подумала Элизабет и пошла к винтовой лестнице. На ступеньки было страшно не то чтобы наступать, а просто дышать рядом с ними. Аккуратно, медленно, рассчитывая каждый свой шаг, девушка поднималась наверх. Когда наконец ветхая лестница осталась позади, Бесс вновь позвала О`Коннор, и вновь ответом была оглушительная тишина.
Внезапно Пензер почувствовала, что на неё кто-то смотрит.
— Это ты? — спросила Элизабет, оборачиваясь и надеясь увидеть пропавшую спутницу.
Что-то черное метнулось в сторону, с грохотом врезалось в стеллаж и бросилось вниз по лестнице.
— Что за ерунда? Эрика, прекрати так шутить! — в животе появилось мерзкое чувство нарастающей тревоги.
Позади что-то снова зашуршало, а затем словно упало, загремело. Со звоном разбилось стекло. Бесс обернулась. Фонарик ходил ходуном в трясущихся руках.
«Правду мне говорили в детстве. Я самая настоящая трусиха. Наверняка, просто кошка или птица», — сказала про себя девушка, но совершенно не успокоилась.
Страх встал в горле, мешая дышать. Бешено колотилось сердце, и Элизабет показалось, что его гулкие удары эхом раздаются по особняку.