Официант ушел.
— Это так странно, — сказал Сергей. — Все это… наша встреча… повесть, которая сама себя написала, победа в конкурсе. Сто тысяч! И этот ресторан, и эта одежда на нас и бумажник с этими странными деньгами. Скажи, я точно не сошел с ума?
— Все мы в какой-то мере сумасшедшие. И ты, и я, и этот официант, и весь наш мир. Но лучше быть счастливым и немножечко сумасшедшим, чем несчастным.
— Это точно. Но еще лучше знать, что все это… — он обвел глазами зал — настоящее.
— А оно настоящее. Такое же, как ты или я. Такое же, как весь наш мир.
— А мы… мы — настоящие?
— А ты сомневаешься?
— Немножко.
— Не сомневайся!
Официант принес заказ. Красное полусухое бордо, отбивную из телятины, тонко нарезанные кусочки сыра. Он разлил вино и отошел.
— За нашу повесть! — Муза подняла бокал, держа за длинную тонкую ножку. — И за твою победу!
— А почему это повесть наша, а победа моя?
— Я тебе лишь помогла. Ты сделал все сам.
— Неправда! Эта повесть…. она сама себя написала! Но как это могло произойти?
Муза сделала широкий жест рукой.
— Так же, как и все это.
Пригубила вина и поставила на стол. Сергей тоже взялся за бокал. Держался за него как, как утопающий за соломинку, ощущая в руке — возможно, это единственно реальный предмет в этом зыбком мире.
— Но как? Я тебе ничего не рассказывал, а в повести была история, которая произошла со мной… сильно приукрашенная, но из моей жизни. Откуда ты узнала?
— Это не я… это мы. Мы вместе. Любовь творит чудеса. Ты должен это понять. И довериться мне. Если ты доверился мне тогда, то доверься и сейчас. И мы с тобой перевернем мир.
Официант вернулся и подлил еще. В винах Сергей не разбирался, — что дешевое краснодарское, что дорогое бордо левого берега, все одинаково. Но вкус понравился.
— Хорошее вино, — Муза, прищурившись, словно прицеливаясь, посмотрела сквозь бокал. — Обожаю вино из каберне.
— Я тоже. Но я не могу отличить от дешевого пойла.
— Научишься. Мы с тобой еще не одну победу будем праздновать. Нас ждет много работы.
Не спеша допили вино. Вечер подошел к концу. Когда официант принес счет, Сергей рассчитался старинными ассигнациями, не считая, достав несколько штук из стопки. «Дѣйствуетъ къ пользѣ онаго» — успел прочитать на купюре в 50 рублей.
— Сдачи не надо, — сказал и заметил, как округлились глаза официанта.
Когда вышли из ресторана, Муза с усмешкой отметила:
— Ты соришь деньгами, как Крез.
— Все равно не настоящие.
— Да нет же. Настоящие. Это твои деньги. Там, в том мире и времени.
— Ты меня совсем запутала.
Подъехал экипаж с парой запряженных лошадей. Кучер соскочил с козлов и открыл дверцу перед пассажирами.