В антракте он пожал руку автору.
— Я впечатлен… Мне очень понравилось. Я видел фильм, но спектакль вышел намного лучше.
— Фильм? Что такое фильм?
— Ах, вы же не знаете. Это такая разновидность театра… долго объяснять. Но главное, что у вас вышла замечательная пьеса.
— Спасибо, сеньор! Когда хвалит зритель — это радует сердце автора. А когда хвалит другой автор — радует вдвойне. Я рад, и моя муза тоже.
Музы стояли в сторонке и беседовали.
После спектакля Сергей и Муза вышли на площадь. Пока нашли карету, все уже разъехались. Темно, кучер дремал на козлах. Почувствовав, что пассажиры сели в экипаж, проснулся и взялся за вожжи.
На половине дороги экипаж превратился в автомобиль, за окном замелькали неоновые огни.
— Вам к подъезду? — спросил таксист.
— Нет, остановите на дороге, — ответила муза.
Сергей расплатился, габаритные огни «Лады» растаяли в темноте. Муза предложила прогуляться по парку.
В небе сияли звезды, к их свету добавились желтые огни фонарей. В парке было тихо, родители с детьми уже разошлись, а молодежь обычно приходит позже. Муза взяла соавтора под руку и прильнула к плечу. Шли вдоль пруда.
— Так кто ты такая? Как ты все это делаешь?
— Я твоя муза. Больше тебе знать не следует. У нас хороший тандем образовался, вот и радуйся. И я порадуюсь. И не ищи объяснений, не найдешь. А найдешь — себе же хуже.
— Как в сказке «Царевна-лягушка»? Что если я сожгу лягушачью кожу?
— Ты все потеряешь. И меня, и нашу любовь и удачу. И себя. Не нужно ничего искать и узнавать. Живи и радуйся жизни.
— Нет, — обнял ее за плечи. — Я не хочу тебя потерять.
— Я тоже. Потому и предупреждаю.
Повернули назад.
— Я хочу тобой поделиться премией. Мы работали вместе и пятьдесят процентов твои по праву.
— Нет, оставь себе.
— Но почему?
— Я муза. Мне не нужны деньги. Мне нужна наша любовь. И мне важно одно, чтобы тебя признали. Ты станешь известным писателем.
В тишине дошли до дома. На лавочке сидели пожилые соседки, но не обратили внимания на пару, прошедшую мимо. Будто это невидимки.
Дома он заварил, чай, посидели минут пятнадцать на кухне. Обсуждали спектакль, не затрагивая больше того странного обстоятельства, как они там оказались.
Сергей был в восторге от спектакля, Муза более сдержана — отметила хорошую игру актеров, но не назвала постановку шедевром.
— Ты не видел настоящей игры.
— Да конечно, откуда бы мне видеть? Я всю жизнь прожил в этой квартире, я здесь родился и, может быть, умру. Куда нам до театров в Париже.
— Ну уж нет. — Муза прикрыла глаза. — Умрешь ты не в этой квартире, а в огромном здании.