Тошнотворный комок застрял в горле. Влад вдруг осознал, что он будет одним из главных подозреваемых. Как же он сразу не сообразил, что отказ от сценария — самый что ни на есть реальный мотив убийства. И об этом знают как минимум три человека, кроме него самого. Настя, Лиза и секретарь Павлова. Или он еще говорил кому-нибудь? От волнения Влад не мог никак вспомнить, кому конкретно он еще говорил о своих проблемах. Хотя, какая разница? Сам режиссер мог рассказать об этом кому угодно. И потом там, в квартире, вокруг Павлова, как в парке осенью, валялись листы с его сценарием. Именно его, а ни чьего-то там еще! Сценариста, которому отказано! Что первое может прийти в голову сыщику, глянувшему на эту мизансцену?
Влад схватился руками за голову и начал расхаживать по кухне, совершенно позабыв про больную ногу. Это была катастрофа! Сейчас, наверное, идут допросы соседей и, само собой, его секретаря Майи. Скоро, очень скоро доберутся и до его персоны. Он посмотрел на записку, лежавшую на столе, аккуратно сложил ее до размеров маленького квадратика и, поразмыслив, решил спрятать в кофемолку, которую подарила Настя, затолкав в выдвижной ящичек. Потом он открыл шкафчик с лекарствами и отыскал там снотворное, которое иногда пила Настя, когда у нее были «взвинчены нервы». Похоже, что сегодня ему без этого снадобья тоже вряд ли удастся уснуть.
Вместе с утром вернулся страх — липкий, дурманящий сознание и парализующий волю. Паша погиб, Артем не отвечает, и смерть Игоря Павлова черной тенью расползалась над его головой. Единственное, что пришло сейчас на ум — это позвонить администратору «Ласкового вечера». Владу, как воздух, нужен был Артем.
— Здравствуйте, Владислав Петрович, — надтреснутым голосом ответил на приветствие Григорий.
По телу Влада пробежала мелкая дрожь. Он уже понял, что хороших вестей про Артема нет.
— Жена Артема Сергеевича подала в розыск. Волошин пропал.
— Как это пропал? Ты же говорил, что он звонил на работу…
— Извините, но мне сейчас не до разговоров. Может, позже как-нибудь. У меня встреча со следователем. Что касается его звонков, то здесь все неоднозначно. Он и мне, и домой звонил. Но говорил дежурные фразы, на вопросы не отвечал. Потом перестал звонить.
Гриша отключился. Влад, закусив губу, старался сдержаться, чтобы не взвыть от бессилия. Волошина и Павлова отравили, Артем Соколов пропал, а для него самого, похоже, будет придумана особо изощренная казнь — медленная и мучительная. Влад пошевелил ногой и, не почувствовав боли, с облегчением вздохнул. Сейчас его хромота была бы совсем некстати. Он поднялся, сделал несколько шагов и решил для надежности перевязать щиколотку эластичным бинтом.