Алана хотела добавить «могут быть и о вас», но прикусила язык. Все равно прочитает. Не было понятно, как ей сохранить лицо: озвучивая то, что она не могла не думать, чтобы показаться храброй, или наоборот, молчать.
«Согласен, — ответил ей Келлан, ловя ее за руку. — С условием, всего одним».
— Каким?
«Когда я спрашиваю тебя, отвечай мне правду».
Это было странное требование. Алана не понимала, зачем наставнику ее честность, но, взвесив все, кивнула. Лишь бы не обманул! Ему ведь ничего не стоило обмануть.
Но что-то и правда поменялось. Алане будто перестал давить на грудь невидимый камень, а в голове стало легко, как после быстрого бега. Она вспомнила это ощущение: так же хорошо ей стало, когда наставник отвернулся во время разговора о Жеане! Неужели и правда не читает ее мыслей больше?
— А вы будете говорить мне правду? — зачем-то спросила она, заслужив еще одну его теплую улыбку.
«Я постараюсь», — ответил наставник, и почему-то Алана была уверена, что ответ этот был честным.
До этого сдерживаемые, мысли о нем обрушились на нее сплошной волной, и в груди будто что-то загорелось.
43. Даор
Даор Карион вернулся в свой родовой замок в плохом настроении. Ничем не выдавая своего мрачного расположения духа, он забрал у почтительно склонившегося Олеара ключ, по привычке вызвал прислугу для уборки и заперся в своем совмещенном с библиотекой кабинете. Когда дверь, наконец, захлопнулась за ним, герцог позволил себе бокал превосходного вина и, наслаждаясь пряным ароматом, погрузился в изучение кровавого камня, гоня прочь иные беспокойные мысли.
Любопытная ментальная система защиты, реализованная его дедом, была чрезвычайно сложно повторима, но Даор твердо намерился разобраться в ней. Он применял разные способы настройки артефактов, но ничего подобного раньше не делал, и это было волнующе.
В основном же своем свойстве камень был почти бесполезен. Уже более шестисот лет черный герцог находился во главе каждой иерархии, которую считал достойной своего внимания. Он сомневался, что камень сработает даже на императоре, который, хоть и был формально выше него по положению, фактически просил у Даора совета почти по каждому государственному делу, а также рассчитывал на черную армию больше, чем на свои разрозненные, хоть и многочисленные войска. Даор предположил, что камень может подчинить разум Сина, которого он считал самым опасным из когда-либо встреченных им существ, однако проверить это, не поддержав развязанную Юорией войну, было непросто.
Через четыре дня намечалось декадное торжество по поводу Дня Нанесения первой руны на угловой камень Приюта. Год за годом его, как правящего герцога, приглашали на празднование, и год за годом Даор игнорировал приглашение, жалея времени на пустую вежливую болтовню и танцы. Однако в этот раз присутствие на вычурном событии было хорошим поводом встретиться с Сином и прояснить этот вопрос. Кроме того, нужно было поправить нарушенный Юорией нейтралитет, для чего племянницу придется оттащить туда за шкирку, как нашкодившего котенка, а затем еще и убедиться, что она не нашла себе приключений с кем-нибудь из других наставников. И самому принести извинения от имени дома.