— Ты не спросила, какое правило нарушила. Беспечно.
— Какое правило я нарушила?
Алана перебирала в уме, что могла сделать не так. «Неужели нельзя общаться с послушниками? Нет, Хелки не подставила бы меня так. Нельзя приводить в служебные помещения? Что мне теперь будет?»
— Я не заметил, — легко улыбнулся он. На всякий случай Алана вежливо ответила:
— Спасибо. Что мне сказать Жеану?
— Что посчитаешь нужным, — просто ответил наставник Келлан. — Почему ты не расспрашивала Хелки о том, как учатся магии? — Еще один неожиданный вопрос.
— Это не казалось важным.
— Все слуги спрашивают, все хотят обучиться. Они приходят сюда с надеждой, что если попадут в Приют, смогут стать шепчущими. Все хотят стать большим, чем были раньше.
Алана мрачно улыбнулась, вспомнив Вэла, и Ви, и собственные детские мечты об именитых. И честно призналась:
— Я тоже хочу. Но способности либо есть, либо нет, а я не шепчущий. Я всю жизнь прислуживала именитым, теперь вот прислуживаю шепчущим, и знаете, не так плоха эта доля. Пока сильные мира этого умирают, мы остаемся жить и помнить их.
«И откуда во мне взялся этот пафос?» — отругала она себя.
— Мало кто рассуждает так в твоем возрасте, — констатировал наставник. — Твой опыт отличается от опыта большинства.
Да, отличается, невесело подумала Алана. Всего-то пережила две резни именитых, не успела похоронить умерших близких и заперта в тайном магическом ордене. И тут же прикусила свой мысленный язык: а вдруг услышал? Но наставник Келлан смотрел в другую сторону, на дверь служебной кухни, откуда как раз, потягиваясь и выглядя здоровым, если не считать перевязанных рук, вышел Жеан.
— Ты чего там стоишь? — прикрикнул он. — Хелки кто звать будет? Я тут весь день что ли проведу?
Мигом осознав, что наставника он не замечает, Алана крикнула в ответ:
— Жеан, ты же был так слаб, как ты встал? Давай я провожу тебя до корпусов? Хелки не придет, тебе нужно самому…
18. Келлан
Уже наступила ночь, а Келлан все еще думал об Алане, возвращаясь к короткому их разговору снова и снова. На последнем практическом занятии он смотрел на Реста и вспоминал, как бесстрашно Алана напала на него, наплевав на последствия, и чему-то улыбался себе под нос. Послушники переглядывались, но никто не осмеливался его спросить, о чем он думает, и Келлан, позволивший себе провалиться в приятные воспоминания, а теперь понявший, что это не осталось незамеченным, дал им задание следующего уровня сложности — и детям стало не до того, чтобы разглядывать его.
«Если бы не знал наставника, решил бы, что он мечтает». Разве это были мечты? Почему ее упрямый вид, с кулаками, по-простому упертыми в бока, ее серьезное лицо и растрепанные от бега волосы вызывали у него улыбку, стоило вспомнить ее показное бесстрашие?