были более склонны к сотрудничеству, но мои дети не восприняли эту идею всерьез. С самого начала они были настроены скептически. На второй день закатывали глаза. На третий — уже шутили надо мной: «Лучшая часть моего дня — перемена. Худшая часть — то, что ты задаешь мне эти вопросы!» В тех редких случаях, когда они выдавали не саркастические ответы, большинство комментариев не приводило к более глубоким разговорам. «Я получил пятерку с минусом за контрольную по истории» (роза). «Я забыл домашнее задание дома» (шип). «Я забил в баскетбольном матче» (роза). «Я проткнул палец» (шип). Они концентрировались исключительно на собственном опыте и собственных реакциях. Получалась «я-центричность». Вместо того чтобы обсуждать идеи или более широкие темы, «Розы и шипы» дали детям зеленый свет для самопогружения.
Через несколько недель после неудачной попытки попробовать «Розы и шипы» я сидела в ресторане, ожидая подругу. Рядом со мной расположилась семья — мать и отец с двумя детьми студенческого возраста и мальчиком, который выглядел как ученик средних классов. Столы стояли практически вплотную, так что я не могла не услышать их разговор. Я сказала себе: это просто исследование. Я просто хотела узнать, как это делают другие семьи.
Старший сын начал: «Был сегодня в спортзале. Отлично поработал. Могу лежа от груди без проблем выжать сто девяносто». Его перебила дочь: «Плохо спала прошлой ночью. Устала и голова болит. Может быть, простыла». Вмешался младший ребенок: «Хочу новый айфон!»
Родители пытались перевести разговор в другое русло. «Вы слышали о том, что сегодня сделал президент?» — спросила мать. «В The New Yorker была отличная статья о новой выставке в Метрополитен-музее», — сказал отец, пытаясь возбудить их любопытство. Но дети уже отключились, уткнувшись в свои телефоны.
Я задалась вопросом, играла ли эта семья в «Розы и шипы» на протяжении многих лет. Каким-то образом эти дети (как и мои) пришли к выводу, что личная заинтересованность — это то же самое, что и общий интерес. Я рассказала об этих опасениях своей подруге Китти Шерил, которая выросла на Юге. Она сказала, что, когда она была ребенком, правило за обеденным столом было простым: не болтать о себе. Можно было задавать вопросы, но запрещалось быть «Маленькой Мисс Угадай, Что Со Мной Сегодня Случилось». Требовалось ориентировать разговор на других и базировать его на каких-то идеях.
Меня воспитывали на представлении, что за едой нельзя обсуждать три темы: политику, деньги и религию. Теперь эти темы составляют, вероятно, львиную долю застольных разговоров. Куда приятнее и содержательнее качественные обсуждения, которые углубляют ваше понимание другого человека или какой-нибудь идеи. Несколько лет назад я присутствовала на обеде, на котором чествовали художника Брайса Мардена. Вместо того чтобы произнести многословную речь, он просто поблагодарил свою блестящую жену: «Спасибо тебе, Хелен. Все эти годы шел удивительный разговор»