Чтобы дать отпор разговорному нарциссизму, основательница организации Character Lab Education Ангела Дакворт рекомендует то, что она называет вопросами «Что бы вы предпочли?». Они предназначены для того, чтобы дать толчок дискуссии. Например: «Вы бы предпочли быть очень удачливым или очень умным?» Или: «Вы бы предпочли, чтобы люди воспринимали вас серьезно или чтобы люди всегда считали вас веселым?» (Если вам интересно, я бы предпочла быть умной и веселой.)
Сайт Thefamilydinnerproject.org — источник других наводящих на размышления вопросов, например: «Если бы вы оказались на необитаемом острове, какие три книги вы бы взяли с собой?» и «Без какой одной вещи вы не смогли бы жить?». Или составьте свой список. Если вы в полной растерянности, спросите собеседника, какой вопрос он больше всего хотел бы услышать.
НЕ НУЖНО ПРОИЗВОДИТЬ ВПЕЧАТЛЕНИЕ
Возможно, есть искушение удивить других рассказом о необычном опыте, например о том, как вы встретились с Брэдом Питтом, но лучше ищите точки соприкосновения. (И да, раз уж вы упомянули об этом, я однажды встретила Брэда.)
«Разговоры на обычные темы обладают удивительной жизненной силой, в то время как разговоры на необычные темы, как правило, быстро заканчиваются. Разговор — это то, что мы создаем вместе, и поэтому он разрастается на основании того, что у нас есть общего. Когда вы отступаете от этого сценария, не удивляйтесь, если в итоге вы начнете разговаривать с собой», — заключает Гас Куни, специалист по социальной психологии из Гарварда[235].
Одним из моих пациентов был студент, который только что вернулся из семейной поездки в Коста-Рику на весенних каникулах. Он занимался там серфингом и зиплайном[236] и видел попугаев в дикой природе. Он предполагал, что после возвращения друзья захотят услышать о его сказочных каникулах и увидеть все его фотографии. Они это делали… до какого-то момента. После нескольких фотографий их глаза остекленели. После нескольких историй они потеряли интерес.
«Я же не звал их посмотреть домашнее видео о моей поездке; могли бы проявить хоть какое-то любопытство», — жаловался он. Вдобавок к этой обиде парень ощущал, что его исключили из общих разговоров друзей о клубе, куда они ходили, и о фильме, который они посмотрели, пока он путешествовал.
Подобно укусу комара, который воспаляет окружающую кожу, чувство исключенности может быстро перерасти в более сильное чувство отверженности. Мой пациент отстранился от своего круга общения, отчего ему стало только хуже. Через несколько недель друзья пригласили его в бар. К его удивлению, он прекрасно провел время; все, казалось, вернулось к норме. Друзья говорили, смеялись, находили общий язык. Было здорово узнать, что происходит в их жизни, а им было любопытно, чем он занимался. Во время нашего следующего сеанса этот пациент рассказал мне о своем дяде, имевшем в семье репутацию болтуна. Мой пациент понял, что после каникул «вел себя точно так же, как он. И мои друзья делали то же самое, что делаю я, когда мой дядя рассказывает о своих невероятных переживаниях, — я отключаюсь. У него самые благие намерения, он жаждет поделиться чем-то, но я просто не могу это воспринять».