А Элизабет до сих пор ходит всё в той же негодной юбке, полосатых чулках - когда-то полоски были цветные, сейчас неопределённо-серые - и круглоносых туфлях с пряжками. В дождь в этих туфлях хлюпает вода, а для зимы они и вовсе не подходят. Я постоянно заставляю Элизабет поменяться обувью со мной, потому что ботинки хотя бы не промокают. Но она упорствует.
- Нэри, ты помнишь, какой сегодня день? - спрашивает Элизабет, когда мы проходим мимо лавки с драконами и вазами.
Я киваю. Наверное, многие думают, что бродягам незачем отличать будни от выходных и праздников. Но я очень хорошо помню, какой сегодня день. Или, точнее, канун какого дня. И только я собираюсь назвать этот праздник по имени, как в стеклянной двери китайской лавки мелькает...
Ну вот, опять. Сколько раз уже это случалось? Не помню, сбилась со счёта. Началось всё ещё в приюте, а сбежали из него мы давно. Но именно на этом месте такого раньше не было. Ещё одно заколдованное стекло... Да, обязательно должно быть стекло, или зеркало, или любая другая поверхность, которая может создавать отражения. Только я знаю: в действительности это никакое не колдовство. Что-то иное.
Мимо дверей лавки прохожу я, и отражение должно быть моё. И оно... и вправду моё. Но это совсем другая я. Неясная, как сон. Я-призрак. Она не мёрзнет и не мокнет под дождем. Она живёт в тёплом, богатом доме, может, в одном из тех дворцов по ту сторону площади. У нее есть родители и другие родственники, большая семья.
Та я одета в платье цвета топлёного молока, цвета мороженого крем-брюле, лёгкое, шёлковое, с пышной юбкой. Чистое. На его подоле пришиты банты, тоже шёлковые, только бледно-голубые. Я-призрачная окружена разноцветными огнями. В её ушах и на пальцах весело и таинственно переливаются прозрачные камушки. Она ест пирожные безе и взбитые сливки, она...
Отражение исчезает. Сегодня оно такое, прежде бывало немного другим, в других платьях, но всегда в очень красивых. И всегда от него веяло радостным чувством, ощущением чуда, безмятежностью и теплом.
Элизабет моего пристального взгляда в сторону стеклянной двери не замечает. Мне давно хочется рассказать ей про свое "другое" отражение, но я не решаюсь. Того, что она не поверит, или станет считать меня ненормальной, я не боюсь. Но мне кажется, отражение способно помешать нашей с Элизабет дружбе, как-то нас разделить... Хотя как, если оно - это я? Не знаю. Но каждый раз в сердце появляется тревога. Другая я и другая жизнь манят к себе, притягивают, зовут переступить границу... Какую границу? Это всего лишь стёкла и зеркала. Если станешь на них бросаться, порежешься до крови, и вот тогда уж точно все решат, что творить такое может только сумасшедшая.