Дойти до Центра кое-как удалось. У первого попавшегося на пути очистителя я проторчал битых полчаса, и всё не мог отдышаться. Коленки уже вовсю подгибались, мысли путались, лёгкие горели огнём, а перед глазами плавали мутные пятна. Но наконец свежий воздух сделал своё чудодейственное дело, и самочувствие улучшилось. Теперь запросто доберусь до больницы. Уже недалеко.
...Он хватает мою руку и шепчет - с трудом, хрипло, дрожащим старческим голосом.
- Слушай, - говорит он, - слушай... Когда-то была страна...
Так всегда. Всегда он начинает с этих слов. И я - единственный, кому он так подробно рассказывает свои непонятные истории. Я, да ещё Гермес. Но Герм маячит чуть позади, ждёт меня. А я стою возле самой койки.
Гермес - мой приятель, он работает в больнице санитаром. Благодаря нему я впервые и увидел старика.
Понятия не имею, почему старика положили в одну из больниц для жителей привилегированных кварталов, пусть и не в самую лучшую. Герм говорит, его подобрали на улице как бродягу, и он без роду без племени. И никто из посетителей не называет себя его родственником. За лечение платит организация, занимающаяся исследованием доколонизационного прошлого нашей планеты.
Имя старика неизвестно. Он не называет его, хотя, вроде бы, в себе. Наполовину, как минимум. Забыл? Или не хочет говорить?..
Но кое-что старик всё-таки говорит. Говорит, что он последний, кто видел "прежнюю жизнь". Кто жил "раньше". Это он сообщает всем, кто готов слушать. Но не больше.
Вот тут-то вы и подумаете - напрасно я сказал, что старик наполовину в своём уме. Решите, он чокнутый на все сто процентов. Если бы он действительно видел "прежнюю жизнь" - то самое доколонизационное прошлое - ему должно бы стукнуть не меньше двух сотен с лишним лет. Но люди столько не живут. Мы, земляне - точно. Да и про аборигенов Аламанги я такого никогда не слышал. Но про них вообще мало кто что слышал, их всех уничтожили еще во время первой волны колонизации. Так что не может старик быть коренным аламангийцем. Скорее, он обычный псих.
Его кожа чернее ночи. Он жутко худой - вечно голодные трущобные оборванцы и то не бывают такими тощими. Лицо в морщинах, глубоко запавшие глаза... И правда, потянет на двести лет. Ну не то чтобы всерьёз, просто настолько старых людей я.
Кстати, о глазах. Сумасшедших людей я тоже никогда не встречал, но, по-моему, взгляд у них бывает какой-то болезненный или бессмысленный. А у старика он не такой, очень даже ясный.
О старике много кто знает, про него писали и рассказывали в медиа, окрестив "таинственным пациентом". Много кто приходит на него посмотреть. Он никого не отказывается видеть. Я тоже пришёл в один из предыдущих пустых дней. На моё любопытство подействовал не столько сюжет в новостях, сколько рассказ Герма.