Дальше - снова загадка. Почему именно мне, одному-единственному из всех, старик стал много рассказывать про эту "прежнюю жизнь"? По словам Герма, он даже с людьми из исследовательской организации долгих разговоров не ведёт, хотя они его и так упрашивают, и эдак. А со мной почему-то разоткровенничался.
Началось с того, что я спросил старика, откуда он. Понятно, имел в виду, из какой части Города. А он говорит:
- Моя родина... там, где бродили стада.
Я ничего не понял. Какие такие стада? А он дальше наговорил ещё всякого.
- Да, да, мальчик... - (я, конечно, уже не мальчик, но по сравнению с ним можно назвать и так) - Наконец-то ты пришёл, я ждал тебя. Слушай: это была прекрасная страна. Степи - от горизонта до горизонта. И глубокие быстрые реки. И рощи огромных акций. Всё было там... Высокое, чистое небо. Вольный ветер... Простор. Свобода. Там почти всё время светило солнце. Нежно-оранжевое на рассвете, бледно-жёлтое, раскалённое в полдень и алое по вечерам. И бродили огромные стада антилоп и газелей. Настоящие, живые антилопы. У одних рога похожи на лиру, у других - витые, а у третьих загнуты назад, к спине. А ещё беспокойные зебры, хмурые буйволы, пёстрые жирафы. Ты видел жирафов на воле? Они только кажутся неповоротливыми. А на самом деле скачут очень грациозно. Ты вспомнил? Ну же, ты должен вспомнить...
Животные, которые когда-то во множестве жили на Аламанге, а теперь остались только в нескольких зоопарках Города, похожи на земных, поэтому их и называют земными именами - газели, антилопы. Но если старик и правда из аборигенов, почему так хорошо, без всякого акцента, говорит на нашем языке? Ну, за двести-то лет научишься... Тьфу ты, нет, нельзя верить в такую бессмыслицу. Не мог он видеть всё, о чём говорит, своими глазами. Он просто не в себе. Иначе не стал бы спрашивать меня про этих своих жирафов. Мне-то откуда знать, как они скачут на воле?
- Огненные львицы в вечерний час стерегут ориксов у водопоя... Ты же знаешь - охотятся больше львицы, а львы, косматые цари саванны, ленивы... - старик прикрыл глаза, а его голос начал звучать не то чтобы громче, а как-то проникновеннее: - Когда спускается ночь, раскидистые акации превращаются в причудливые чёрные силуэты. На их искривлённых толстых ветвях любят отдыхать поджарые гепарды - кошки и немного псы, и бархатные пантеры.
А потом приходит сезон дождей... Время чудес. Иссохшая до красноватой пыли земля оживает, зеленеет сочной изумрудной травой, вспыхивает цветами, яркими как сапфиры, рубины и аметисты. И переливчатые трели птиц пронизывают воздух хрустальными ожерельями.