И вот сейчас в ее жизни появилась настоящая тайна, о которой княжна не рассказала даже своим сестрам. Все произошло, как в одной из книжек, которые она так любила. Как-то раз, проснувшись от бьющего в глаза утреннего солнца, Гульбахар решила задернуть шторы поплотнее, и обнаружила на подоконнике запечатанное письмо. Сон слетел мигом, и она, усевшись на постели, подогнув ноги, жадно его раскрыла и начала читать.
С каждой строкой ее сердце билось все чаще, ведь кто-то объяснялся ей в любви в таких выражениях, что девочка семнадцати лет устоять не могла. В конце вместо подписи было нарисовано сердечко и буква А. Неужели это он? Тот самый княжич с Сардинии, с которым она танцевала на последней ассамблее. Только он удостоился дважды попасть в ее бальную книжку, а многим туда не светило попасть вовсе. Он был высок, красив и силен, как все выпускники Первой Сотни. Когда он вел ее в танце, то она ощущала себя на седьмом небе, мечтая, чтобы этот танец не заканчивался никогда. Ахемен, так его звали. Имя, данное в честь далекого предка, подходило, с ее точки зрения, как нельзя лучше. Древний император был силен, как бык. Или как ЕЁ Ахемен. Она так хотела, чтобы родители сосватали ее за него, и даже к матери подходила с этим вопросом. Но та лишь фыркнула, и сказала, что с ее внешностью, она подберет дочери куда более выгодную партию, чем второй сын князя Сардинии. Он же даже не наследник. Гульбахар тогда проплакала всю ночь.
И вот теперь такое!…
Сердце девочки, за которой с малых лет следили во все глаза, билось часто, как у воробушка. Неужели вот она, настоящая любовь, как в романе? Она еще не видела настоящей любви, потому что ее мама и папа вступили в брак по решению родителей. К ней же самой не подпускали юношей, потому что это бросило бы тень на имя добропорядочной дочери князя из Великой Семьи.
— Княжна! — склонилась в поклоне служанка, просунувшая голову в дверь. — Вас ждут к завтраку. Княгиня гневается.
— Ой! — Гульбахар вскочила с постели, судорожно запихивая письмо под подушку. — Скажи матушке, что я мигом.
Через пять минут она уже чинно сидела за столом под недовольным взглядом матери. Та не терпела расхлябанности. Дочь была явно не в нее, романтичная мечтательница, и княгиню это расстраивало. Такие качества резко снижали ее шансы найти достойную партию, несмотря на невероятно притягательную внешность. Те, кто принимал решение о судьбе своих детей, крайне редко обращали внимание на такую опцию, как красота. Она была необязательным приложением к остальным качествам невесты.