«Патроны» хан произнес по-русски и почти правильно.
— Патронов у меня больше, чем у тебя воинов, — ответил Гамаюн, не выдавая неприятного удивления. Парень непозволительно много знал. И этим был опасен для Девятки больше, чем все остальные владыки степи, вместе взятые.
Источник? Милена? Разберемся… Но — если она у него, пусть скажет об этом сам…
— У меня есть дело к онгонам. Они похитили мою жену. А закон Степи прост — земля принадлежит не тому, кто объявил ее своей. А тому, кто может ее удержать. Войди в пещеру — если сможешь.
Полчаса назад наконец подтянулась техника. И при нужде Гамаюн мог устроить новую демонстрацию огневой мощи. Ребята у хана прыткие, и позиция у них удобнейшая, но подполковник не сомневался в своем превосходстве.
Точно такую же уверенность испытывал Сугедей. Пять тысяч не вступавших в бой нукеров наготове. И близится союзница-ночь…
— Твоя жена у меня. Мои люди убили похитивших ее. Я мог бы вернуть ее тебе. Какой выкуп ты согласен заплатить?
Карахар сказал жестко:
— За свое выкуп не платят. Свое берут назад.
Вот так. И только так. Иначе — ты конченый человек, слабость в Великой Степи никому не прощают.
Сугедей кивнул, словно ждал именно этого.
— Я мог бы вернуть ее тебе, — повторил он свои слова. — Но она не хочет возвращаться. Ты знаешь законы Степи? Есть и такой: если женщина не хочет жить с мужем, он должен вернуть ее отцу. И поискать себе другую жену.
Хан говорил правду. Другое дело, что при дефиците рано гибнущих мужчин правило это применялось крайне редко. В основном для расторжения династических браков — при изменениях в политической ситуации.
Но Милена… Да… Милена, похоже сделала в жизни новую ставку. И это тревожный признак — чутье у дочери генерала Таманцева безошибочное. Если, конечно, молодой хан не лжет.
Ладно, продолжим дискуссию на тему местного кодекса о семье и браке.
— Женщина сама должна сказать мужу, что не будет жить с ним. Я хочу услышать свою жену.
Шаги были не слышны. Холодный металл ствола прижался к затылку неожиданно.
Бывший отставной майор, а ныне полковник Камизов, оборачивался медленно. Застали его в крайне неудобной позе — наклонившимся над распахнутыми железными створками люка. Внизу, в люке, — два длинных ряда разъемов. Дело происходило на третьем этаже обесточенной «двойки» — слабый свет сочился сквозь мутные, специально сделанные непрозрачными стекла.
Полковник наконец обернулся.
Миша Псоев, бывший лже-черпак, отступил назад, опустил пистолет. Улыбнулся паскудно. Повисло молчание и полковник нарушать его не собирался. Старый волк прошел ту еще школу— прекрасно знал, что заговоривший первым теряет преимущество. Правильно держать паузу — большое искусство.