Но среди разноплеменной орды Сугедея нашлась сотня урянхайцев, привыкших преодолевать вплавь холодные реки и озера своей родины. Они и составили ударную группу, призванную после заката атаковать Карахара со стороны озера, вплавь.
Другая группа, втрое большая, уже начала обходной маневр — со стороны скал. Невысокие темноволосые горцы должны были спуститься на длинных веревках с вертикальных обрывов — и обрушиться на зажатых в теснине Драконов Земли.
Обе группы получили самые подробные объяснения от Милены — и Сугедей верил, что проникнуть во чрево Драконов воины сумеют.
Стемнело. Урянхайцы потянулись к полоске прибоя. Ничего лишнего, лишь кончары приторочены за плечами…
Одновременно шесть человек – группа Ткачика — усаживалась в надувную лодку. Но столкнуться с урянхайцами на половине пути группе захвата не пришлось.
Потому что позабытые онгоны нанесли удар — и по тем, и по другим.
Но — в эту атаку пошли не все восьмипалые.
— Ну что с тобой делать… — сказал Андрей Курильский. — Живи, раз пришел. У нас никого не гонят..
Он подбросил в огонь кизяка. Костерок запылал ярче. Пришелец протянул к нему руки — вполне человеческим жестом. На руках было по восемь пальцев.
— Твои-то следом не заявятся?
Пришелец покачал головой. Он оказался на редкость немногословен.
— А то у нас с онгонами мир, сам понимаешь… Из-за одного… хм.. человека в драку никто не полезет…
— Они не придут. Они уже мертвы, хотя не знают этого, — сказал пришелец, не шевеля губами. Или не сказал, просто подумал — но Курильский прекрасно его понял. Другие сугаанчары тоже, хотя Андрею казалось, что объясняется восьмипалый по-русски…
— Ну тогда живи. Если женщина нужна — так невест хватает, я вон на третьей жениться собрался…
Пришелец снова покачал головой. В женщинах он не нуждался. Все, что требовалось онгону, лежало в поклаже, принесенной на спинах сопровождавших его невиданных животных, не живых и не мертвых. Сегодня днем эта странная процессия вышла из потайного отнорка у заваленной Пещеры Мертвых — после чего секретный лаз перестал существовать.
— Только одно условие, — вспомнил вдруг Андрей. — Никаких ваших фокусов с трупами! В земле хоронить будем, как белые люди…
Ему показалось, что пришелец чуть заметно улыбнулся, причем не губами. Кожа у онгона оказалась розовато-серого цвета, с сиреневым отливом. Курильский сидел рядом и не знал, что еще сказать существу, решившему дожить у сугаанчаров оставшиеся ему годы — сотню-другую, не более… Восьмипалый был очень стар.
Но — обычаи Великой Степи предписывали поддерживать беседу с пришедшим к твоему костру человеком. Даже если он не совсем человек. И Курильский посмотрел на Оджулая, ища его помощи в продолжении дипломатической беседы.