Лягушонок сделал драматическую паузу, подождал немного нетерпеливого вопроса от Пака, не дождался и продолжил:
— Чую — запашок знакомый из-за двери тянет. Даже два — спиртягой несет и кровушкой свежей… И на площадке шмонит, но оттуда сильнее. Ага! Дверка хиленькая, плечом двинул — входим, как положено: всем лежать! мордой в пол! А они уже лежат, в прихожей, вдвоем. Пьяный прапор, плюс… фрагменты. Если банку разбитую со спиртягой сосчитать — то втроем. А было как: у прапорщика с 16-й части сын родился. Ну, он в тот же день, как положено, отмечать начал — слегка, среди своих. А большой сабантуй решил на другой день закатить. Отоварил «баранку» — тогда только-только баранов на привоз пригонять начали; спиртяги трехлитровку достал. Домой идет, барана тащит — каждый встречный прапора поздравляет. Он им из банки накапывает, ну и себя не забывает. Непонятно, кто под конец кого вел — он барана, или наоборот. Но идут. По дороге прапору в голову стукает — барана зарезать. Прямо сейчас и здесь. Не дотащить, не по силам прапору баран уже… А сам в жизни скотину не резал, как подступиться — не знает. Короче, вынул табельный — и две пули в голову. Наповал. Кровь, понятно, не спустил. Дотащил, а дома разделать сразу решил, на площадке лестничной… Взял топор и…
О дальнейших приключениях барана и прапорщика Паку узнать не довелось.
В Отдел вернулся Гамаюн.
Балхаш. Волны лениво набегают на низкий, песчаный берег. До Девятки по прямой около трехсот километров. Берегом, в объезд — больше.
Переносной пульт воткнут острой частью прямо в песок — он странного вида, похож формой на луковицу, рассеченную поперек, с отрезанной корневой частью. На срезе нет переключателей и привычных глазу приборов — лишь ряды одинаковых небольших отверстий, никак не обозначенных. Но стоящего за пультом это не смущает — длинные, гибкие пальцы обеих рук быстро, как лапки шустрого насекомого, бегают по пульту, ненадолго погружаясь в отверстия. Пальцев на каждой руке — восемь.
Все бесполезно. Отклика нет. Даже бессмысленных обрывков сообщений, которые до сих пор выдавал объект — нет. Полное молчание на всех каналах связи, основанных на самых разных принципах.
Но стоящий за пультом не обескуражен. Именно сегодня слабые надежды превратились в уверенность. Возможность выполнить задание — есть. Самая реальная за последние триста лет возможность. За триста лет, прошедшие после смерти девушки, которую степные легенды сейчас именуют «луноокой Джеймун»…
Стоящий за пультом человек ликовал бы, если бы умел ликовать.
И — если бы был человеком…