В Азии также нарастало напряжение. Летом 1939 года на границе Монголии и Маньчжурии произошли столкновения японских и советских войск. В конце августа силы японцев были на исходе, и, неся огромные потери, им пришлось признать поражение. После подобной демонстрации силы Советский Союз подписал с Германией пакт о ненападении 23 августа 1939 года. Именно этот альянс подтолкнул Гитлера неделю спустя, 1 сентября 1939 года, напасть на Польшу. Для многих работников киностудии, да и жителей города, это был всего лишь очередной будний день, но только не для Фишингера. Несколько его коллег прикололи ему на дверь значок свастики. Так и неясно, было ли это шуткой или актом агрессии, но факт остается фактом. Это стало точкой кипения для мужчины, которого в прошлом допрашивало гестапо как раз за отказ демонстративно носить эту символику. Остряки, пошутившие над происхождением Фишингера, мало знали о нем, на собраниях он обычно сидел молча. И им так и не удалось узнать больше: Фишингер уволился спустя два месяца.
Новости из-за рубежа и реакция общества сильно нервировали сотрудников «Уолт Дисней Студио», которые поддерживали связь с Европой и Азией: Фишингера, Сильвию, Бьянку и Гё. Среди изоляционистов в Америке были и либералы, и консерваторы, и, так как воспоминания о потерях в Первой мировой войне и последствиях Великой депрессии были еще свежи, то в Штатах мало кто считал оправданным риск ввязываться в эту заваруху.
Пока боевые действия разворачивались по другую сторону Атлантики и Тихого океана, сотрудники киностудии продолжали работать и готовились к переезду. Фуры были забиты мебелью и коробками, а на кузове красовались надписи: «Микки Маус» и «Новая студия Уолта Диснея».
К переезду готовились несколько лет, чтобы Уолт и тысяча сотрудников перебрались из тесного квартала на Гиперион-авеню на новую просторную площадку в двадцать гектаров в Бербанке. Однако не все верили в продолжительный успех студии. Отец Уолта, Элиас, после экскурсии по новой территории отвел сына в сторону и спросил: «Как ты будешь использовать столько места?» Он беспокоился, получится ли у Уолта продать эти гигантские помещения, если компания обанкротится и долги придется гасить активами. «Ну, разместят здесь больницу», – ответил Уолт. С тех пор это здание так и стали называть – «больница».
В начале 1940 года, когда переезд завершился, переживания Элиаса Диснея за бизнес сына не казались такими уж и беспричинными. Кинокомпания больше не могла игнорировать то, как война сказывалась на производстве. Даже в самый разгар террора те европейцы, которые могли себе позволить свободно посещать близлежащие кинотеатры, были счастливы сбежать от реальности и, утопая в мягком кресле, погрузиться в мир иллюзий. Зрители с одинаковой теплотой встречали «Micky Maus» в нацистской Германии, «Mickey la Souris» во Франции, «Topolino» в Италии, хотя каждый раз проделки персонажа сопровождались совершенно разной кинохроникой и пропагандистскими фильмами.