И только он это произнес, как во мне, вот только не знаю, как точнее — родился или очнулся, — тот самый нестандартный ход, о котором и речь.
Двух недель не прошло — приносят в Фонд письмо: большой такой прямоугольник на белом ватмане, а там тиснением: «Посол Канады г-н Кинсман с супругой приглашают г-на Симонова с супругой…» — а через два или три дня еще и звонок: соизволите ли? Соизволю, отвечаю, еще как соизволю!
Приезжал в Москву директор крупнейшей канадской телекорпорации, в его честь посол устраивал обед, как потом оказалось, всего на десять персон. Про десять персон почему-то в приглашении написано не было, а то я бы свой нестандартный ход применил не так резко: когда за столом десять человек, заставить кого-то обратить на себя внимание в общем-то просто, это тебе не серийный прием человек на двести. Там посол только и успевает, что ручку тебе пожать, и, чтобы запомниться, надо сильно постараться. Так что по неопытности рассчитывал я на худшее, что народу будет прорва и придется работать локтями, чтобы пробиться.
Жена у меня актриса, человек неформальный, протокол не любит, поэтому, когда мне приходит приглашение без упоминания супруги, она обижается и со мной не ходит. Когда пишут «г-ну Симонову с супругой», она не обижается, но тоже не ходит, отправляет меня, как правило, одного. А в канадское посольство — даже не колеблясь: идем, говорит, обязательно. У нее незадолго до того в Канаду подруга эмигрировала, и ей, видимо, посмотреть захотелось, как там подруга устроилась.
Вы знаете, где канадское посольство? Я знаю с самого детства: окна в окна напротив школы № 59. Школа эта знаменита тем, что была когда-то Медведковской гимназией и я в ней учился с первого по третий класс.
Здесь я впервые был избран старостой 2-го «В»; сюда впервые вызвали моих родителей после дуэли на струях, устроенной в туалете; здесь я потерпел первое в жизни фиаско — на общешкольном вечере забыл строчку в стихах о Родине. Короче говоря, я всю жизнь знал, что канадское посольство расположено в Староконюшенном переулке, почти у самого пересечения с Сивцевым Вражком, где в доме 14 и квартире опять же с номером 59 и прошло мое детство. Между прочим, сейчас, когда я решил, наконец, всё это записать, мне 59 лет, что-нибудь всё это да значит…
Жене про свои меркантильные планы я рассказывать не стал — оценить нетривиальность задуманного мною она не могла, поскольку навыков ходить по приемам не имела. Когда она у Кропоткинского метро потребовала купить цветы жене посла, я кинулся было спорить: вы видели кого-нибудь, первый раз являющегося в посольство на прием с букетом? Но тут этот букет по своей нелепости был таким блистательным аккомпанементом к задуманному мною, что я не только безропотно расплатился — я принял этот букет за перст судьбы.