Если бы рассказать все это русским и если бы они сумели понять и поверить, то Фердинанд, наверное, мог бы и не скрываться. Но русские могут не поверить и не понять. У коммунистов все как-то по-другому. Они идут за свою партию в концлагерь и на виселицу и считают, наверное, что все должны поступать так же… Хотя бы уж объединились все партии в одну и все люди начали жить в мире, без ненависти, без убийства!
«А пока что нам надо держаться друг за друга и быть рядом, — еще издали начала убеждать фрау Гертруда своего мужа. — Пусть это не очень разумно, но будем рассуждать пока что так: хоть день, да наш! Нельзя постоянно откладывать что-то важное для жизни на лучшие времена — так можно всю жизнь прозевать».
К концу дороги она так убедила во всем себя, что не сомневалась и в решении Фердинанда. И с тем вошла к нему в подвал. Однако Фердинанд был чем-то расстроен и не очень слушал то, что она так долго обдумывала. Она умолкла. Спросила с тревогой:
— Что-то у тебя случилось?
Фердинанд нехотя и не сразу рассказал, что поссорился с одним своим бывшим сослуживцем и теперь не знает, чем все это кончится.
— Откуда же он взялся и как нашел тебя здесь?
— Мы жили тут вместе, — сказал Фердинанд.
— А где же он был вчера ночью? — встревожилась Гертруда и стала оглядывать подвал.
— Он ночевал на скотном дворе. Наверху, где корм.
— Так он, наверно, обиделся за это!
Фердинанд усмехнулся: за крышу над головой теперь не обижаются!
— Он был твоим начальником? — спросила Гертруда.
— Не то чтобы моим, но вообще-то был важной фигурой.
— Но здесь он не хозяин! Он у тебя в гостях. У твоих родственников.
— Он ушел.
— Куда?
— Это не имеет значения. Он требовал, чтобы мы пошли вместе, а я ждал тебя…
— Ты правильно поступил. И чем он дальше от нас уйдет, тем лучше.
— У него длинные руки.
Фрау Гертруда задумалась. Потом спросила:
— А русских он боится?
— Как все мы.
— Как все или немного больше?
— Может быть, немного больше.
— Тогда тебе обязательно надо идти со мной. В Гроссдорфе он не появится… Ты понимаешь?
Фердинанд задумался. Идти под защиту русских, от которых он здесь прятался, — не странно ли это? Но, с другой стороны, и здесь оставаться, пожалуй, небезопасно. И нельзя, в конце концов, провести всю оставшуюся жизнь в подвале. Надо на что-то решаться. Как ты теперь ни прячься, главное было в том, что уже совершилось и от чего нигде не скроешься.
— Ты, наверное, права, Герта, — проговорил он тихо и как-то почти обреченно. — Только… не лучше ли прямо пойти к русским?
— Нет! — испугалась фрау Гертруда. — С этим не надо спешить. С этим… чем позже, тем лучше.