«Почему ты не читаешь? Тебе наскучила моя книга?»
Как по щелчку пальцев покой рассеялся. Я отняла от бумаги карандаш и уже не смогла продолжить рисовать. Краем глаза я видела тёмный силуэт лежащей на столе книги, но избегала переводить на неё взгляд. В груди нарастала тревога.
Вдруг я выхватила в тишине посторонний звук. Словно кто-то копошился на кухне. Это не напугало бы меня, если бы Марта не спала в тот момент на моей кровати.
Я вышла в коридор, однако звук не стал ни громче, ни тише. Как и не менялся он с каждым следующим шагом. Только коридорный сумрак расступался, пока я приближалась к кухне.
— Эн! Ну наконец-то, я уже заждался.
— Тау? — По спине пробежал холодок. Радость смешалась с недоумением, разлившись в животе чем-то липким и вяжущим.
— Как твоё самочувствие? Ты хорошо питаешься? Подумал, раз уж я всё равно здесь, надо что-нибудь тебе приготовить.
— Как ты вошёл? — полушёпотом спросила я.
Вместо ответа Тау завертел головой.
— Где тут у тебя кастрюли? А, и крупы! Сварю тебе кашу — то что надо для ослабшего организма.
Солнце золотило его кожу и волосы, искрилось в глазах, не то проникая в кухню сквозь лёгкий тюль штор, не то сочась изнутри самого Тау. Я знала, этот момент не будет длиться вечно. Поэтому разогнала сомнения, позволяя хрупкому счастью, пусть даже и ненастоящему, взять верх.
— Подвинься. Нечего хозяйничать на моей кухне без спросу.
— Не дашь кавалеру за тобой поухаживать? — широко улыбнулся Тау.
— Достаточно и того, что ты пришёл.
В конце концов кашу варила я. И ела её одна — Тау развлекал меня шутками и дурацкими историями. Мы сидели так, пока на город не опустилась ночь. Она наступила слишком быстро.
Когда за окном стемнело, я поднялась, чтобы зажечь свет. А потом осознала, что стою на кухне в одиночестве. От холода руки покрылись мурашками.
У моих ног требовательно мяукнула Марта. Присев на корточки, я почесала её за ухом.
— Может, мне всё это снится? На самом деле нет никаких цветов, и Тау сегодня не заходил. Мне просто нужно проснуться. Разбудишь меня?
С этой просьбой я протянула Марте ладонь. Недолго подумав, она опустила на неё лапу, и острые когти больно впились в кожу. Но всё осталось как прежде.
В квартире не было никого, кроме нас двоих.