— Ты недавно в Тьярне?
— Почти два месяца. Мы виделись раньше, если помнишь.
— Помню. Не пойми неправильно, но для двух месяцев у тебя больно потерянный вид.
— Просто… — я опустила глаза, — есть сложности.
Он недолго помолчал, словно что-то обдумывал.
— Лучше я перестану задавать вопросы. Взамен спрашивай у меня что хочешь.
Была одна вещь, уже некоторое время не дававшая мне покоя.
— Почему Франтишка так тебя не любит?
Вздохнув, Бертран провёл пальцами по правому виску, заправляя за ухо прядь белых волос.
— Перестать бы ей устраивать сцены каждый раз, когда мы видимся. Она практически ничего обо мне не знает. Как мало ей нужно, чтобы невзлюбить кого-то.
— Между вами что-то произошло?
— Ничего личного. Просто я отказался от Приглашения.
— Всего лишь?
— Для Франтишки это непростительный грех. Не замечала, какая она набожная?
— Замечала…
Невольно я задумалась о том, как бы отреагировала Франтишка, если бы я тоже отказалась от Приглашения. Хотя она вряд ли бы это застала.
— Слышала про Сен-Тиел? — спросил вдруг Бертран. — Раньше я жил там. Город луны и селенита. Почти полная противоположность Тьярны.
— Почему же переехал?
— Как раз из-за Приглашения. По правде, в Тьярне я оказался случайно. И принцесса Лукия почти сразу положила на меня глаз.
— Она наняла тебя?
Бертран глянул в мою сторону, словно прикидывал, как лучше ответить.
— Я бы сказал, взяла под покровительство.
Вскоре мы въехали в ворота королевской резиденции. Всю недолгую дорогу от парковки я восхищённо осматривалась, пытаясь унять тревогу от грядущей встречи.
Небольшой парк вокруг дворца выглядел по-своему волшебно в тот день, усыпанный зелёной листвой, с белёсыми от инея голыми деревьями и помёрзшими тёмными цветниками. Чарующее волшебство его околдовало и сам дворец. В обрамлении потерявшего краски парка он словно горел, охваченный пламенем медных витых балконов и янтарных орнаментов, сияющих на фасаде так ярко, хотя солнечный свет едва достигал их из-за облаков. Над дворцовыми дверями поблёскивал герб Тьярны: профиль львиной головы, позади которой, точно нимб, расходились золотые лучи.
Бертран сопроводил меня в просторную комнату для приёмов. Я села на краешек обитой голубым велюром софы, стараясь не слишком засматриваться на богатое убранство. Суетливая горничная забрала моё пальто, предложила горячего чаю для согревания, и я согласилась из вежливости, потому что дрожала больше от волнения и вряд ли бы смогла сделать даже один глоток, не поперхнувшись.
— Её высочество скоро подойдёт, — сообщил Бертран и удалился.
В комнате стояли часы. Высокие, с маятником. Качался он медленно, тягуче замирал в конце дуги, будто увязая в плотном воздухе, и тикал почти неслышно, словно боясь нарушить тишину. Когда мне показалось, что прошло уже минуты три, секундная стрелка совершила лишь пол-оборота. Я глубоко вздохнула.