— Я их знала раньше. Учила в универе на практике.
— А-а, так ты тоже будущий биолог?
— Наверное.
Тау глянул на меня и сощурился. Задумчиво постучал пальцами по биноклю.
— Моё предложение показать птиц ещё открыто.
— Может, в другой раз.
С удивлением я обнаружила, что дышу полной грудью. Обруч исчез. Сердце билось ровно.
«Всего две недели, — произнёс голос. — Ты выдержишь этот срок?»
— Да, — ответила я одними губами.
Лайонел ушёл.
Он не взял с собой никаких вещей. Я подумала, так он хотел оставить больше воспоминаний о себе. Однако на утро после отбытия в его квартире случился пожар, а позже выяснилось, что загородный дом тоже сгорел. Причины возгораний остались неизвестными, и по городу быстро разнеслись слухи о том, что это было делом рук завистников или врагов Лайонела. Хотя прежде никто и не предполагал, что у него есть недоброжелатели. Мне же начало казаться, что за пожарами стоял сам Лайонел. Словно бы он пытался стереть из этого мира собственное существование.
— Тоже мне трагедия, — фыркала Франтишка. — Невелика потеря.
— Злишься, что он ушёл без тебя? — спросил Кир, помешивая кофе.
— Пф-ф, да пусть катится ко всем чертям! После всего я бы ни за какие деньги не пошла с ним вместе.
— Что между вами случилось? — недоумевала я. — Ты так расстроена, потому что Лайонел не сказал о Приглашении заранее?
— Конечно, это расстраивает, но если бы у него были для этого нормальные причины! Я догадывалась, что вместе нам уйти не получится, и была готова к расставанию, была готова ждать здесь одна столько, сколько придётся, ради будущего воссоединения. Но он, этот подонок, заявил, что никогда не любил меня! Да кого он разыгрывает, как такое вообще можно говорить после года — года! — отношений, после стольких грёбаных признаний! Забудь всё, что было между нами — вот так возьму, мать твою, и забуду, подумаешь, любовь до гроба. Куда бы этот сукин сын ни попал, пусть в канаве подохнет с такими заявлениями.
Отдышавшись, Франтишка допила свой кофе и встала из-за стола.
— Я домой. Передайте Маричке, что у меня поднялась температура.
Так она и ушла, громко хлопнув дверью. И в агентстве имя Лайонела больше не звучало.
Мне казалось, у меня нет особых оснований грустить. Как и сказал Лайонел, я его почти не знала. И всё же чувствовала внутри странную пустоту. Даже подаренную им золотую заколку я больше не смела носить.
— Что тебя тяготит? — спросил Юлиан. Он выглянул из кухни, где был занят ужином.
— Ничего. — Охваченная неожиданной тоской, я сидела перед цветочными горшками и гладила листья. Пыль и рассеянный свет окутали их дымкой, точно туман.