– Солнечный Король? Как у «Битлов»?
– У «Битлов» и у нескольких монахов-доминиканцев шестнадцатого века.
– Но этот парнишка не похож на короля. Он похож на офисный планктон.
– Да, я тоже его недооценил. – Из голоса исчезла ирония. – Он портит статистику.
– Хорошо, – Адамов допил пиво, – а при чем тут я? Вы вон знаете наперед каждый его шаг.
– Далеко не каждый, а с тех пор, как он засиял, мне все сложнее за ним идти. И как раз вы, милый друг, должны были убить мутанта. Но вы… – Леффлер стиснул кулак, и чашка раскрошилась, как пустая скорлупа. – Сбежали.
Адамов невольно вздрогнул.
Глаза Леффлера (Кусаки) впились в переносицу (кусь-кусь).
– Я не якшался с птицами и лунной нечистью.
– Дурак, – прошипел Леффлер, – если по истечении семи ночей останется хотя бы один бодрствующий человек, Лунное Дитя не воцарится на живом троне. А ведь именно я отвечаю за полный переход в режим сна. И мой хозяин зол.
– Это, безусловно, печально, – промолвил Адамов, – но… Как вы сказали? «Хотя бы один бодрствующий»? А я?
– О вас поговорим отдельно. Будут избранные. Новые люди, сосуществующие вместе с птенцами Лунного Дитяти, путешествующие между Луной и Землей.
– Простите, мне сложно…
Длинная рука метнулась к Адамову – он не успел и пискнуть. Пальцы окольцевали кисть. Адамов затрясся, будто смертник на электрическом стуле. Через секунду Леффлер ослабил хватку. Адамов прижал ладони к вискам. Его глаза выпучились, лоб блестел от пота.
– Я видел, – прошептал он, – огромный лайнер. Десятки палуб, девушки в бассейнах.
– Некоторым нет и пятнадцати, – заметил Леффлер. Он снова усмехался.
– И я, – отрывисто произнес Адамов, – на капитанском мостике, над всем этим…
– Как и полагается капитану.
– Когда? – Подмывало вцепиться в лацканы леффлеровского пиджака, но Адамов одумался. – Когда?
– По прошествии двух ночей. Если мутант будет мертв, а его мозги съедены.
Адамов достал из тарелки кусок крольчатины и сунул в рот.
– Будут, – заверил он.
6.2
В пятидесяти километрах от Праги «Ленд Крузер» свернул направо. Покатил вдоль скучного бетонного забора. Млада-Болеслав – население сорок тысяч с копейками. Завод «Шкода» превратил городок в центр автомобильной промышленности. А еще здесь появилась одна из первых чешских типографий. Сюда Соловьев и Туранцев приезжали в июле, решая издательские вопросы.
«Неужели, – подумал Корней, изучая пустынную улицу, – никто больше не откроет книгу?»
Покинуть озеро ему удалось в одиннадцать утра. Под выдуманным предлогом отправил Филипа в дом, прихватил автомат с пятью патронами и угнал машину. Он искренне надеялся, что старший товарищ поймет, прочитав записку.