За пределами тихого двора творился кошмар, сюрреалистичный и кровавый. Возле стриптиз-клуба лежал коротко стриженный мужчина в форме секьюрити. Другой оседлал его, схватил за уши и монотонно колотил затылком о брусчатку. Судя по тому, как сплюснулся череп, мужчина был мертв. Еще два трупа валялись вдоль тротуара. А в устье, выходящем на Вацлавак[9], кипел ад.
Люди бежали к метро. Крики и визг рикошетили от безразличных фасадов. Филип подумал невпопад о Годзилле – посеять панику такого масштаба мог бы разве что киношный монстр.
– Филип! – предупреждающе вскрикнула Вилма.
Тип, размозживший череп охраннику, брел в их сторону. Что-то было не так с его лицом: вялым, размякшим, как кнедлик. И глаза, даже издали, вызвали в памяти Филипа четкую картинку.
Больничное кладбище. Руины часовни. Блондин, слепо машущий корягой.
У парня был точно такой же взгляд.
И у толстяка-пиромана.
Убийца никуда не спешил. Кровь стекала с его пальцев. Филип потормошил Вилму, они бросились наутек.
«Это кокаин, – с надеждой подумал Филип, – кокаин вкупе с бессонницей, я просто брежу».
Толпа перла мимо проулка. Но теперь Филип видел искореженные тела на дороге. Одни люди спасались бегством, иные нападали. Женщина в нижнем белье схватила пожилую китаянку и обмотала вокруг ее шеи ремень фотоаппарата. Полуголый мальчишка бил ногами хнычущую леди. И у этих, нападавших, были пустые стеклянные глаза.
«Вирус! – пронеслось в голове. – Как в фильмах. Эпидемия, заставляющая убивать».
– Полиция! – Вилма запрыгала, жестикулируя.
Синий автомобиль вклинился в толпу, подмяв нескольких туристов. За ним выкатили второй и третий. Машины перегородили проезд.
«Они не помогут, – понял Филип. – Тут не помогли бы и танки».
«Пустоглазых» было раза в три больше, и они прибывали. Одетые так, словно их выкинуло на улицу прямо из коек (кольнула туманная догадка). В плавках, в мятых футболках и пижамах. Новоприбывшие несли кухонный инвентарь. Ножи, тесаки.
– Стойте! – крикнул полицейский. – На землю!
Сухо хлопнул предупредительный выстрел. Вторую пулю полицейский всадил в грудь приближающегося подростка. Подросток упал, выронив садовые грабли. Как по команде, копы открыли стрельбу. Свинец косил «пустоглазых» и обычных туристов. Измазанная в крови, рыдала на газоне девушка.
– Сюда! Скорее!
Филип оглянулся. Из бакалеи им махал седобородый индиец. Не тратя драгоценных секунд, Филип подтолкнул Вилму. Они влетели в лавку, индиец хрястнул раздвижной решеткой и защелкнул замок.
По проспекту шествовала смерть. Пражане убивали гостей столицы. Гости убивали пражан. Взорвались витрины «Бургер Кинга», пламя, словно из огнемета, лизнуло тротуар. Человек-факел вышел из закусочной, постоял недолго и рухнул навзничь.