– Кто здесь владеет английским языком?
– Я! – откликнулся смазливый парень в классических брюках и накрахмаленной рубашке – официант.
– Будете моим переводчиком. – «Клетка» прочистил горло. – Друзья! Жители и гости Праги! Меня зовут Радек Адамов. Мы с вами находимся в особенном месте. Сакральном, я бы сказал, священном. Эта крепость и эта страна дали вам убежище. – Он подождал, пока официант переведет для туристов. – Как и вы, я верю, что Америка уже разрабатывает стратегию выхода из ситуации. Но сейчас, в данный момент, мы обязаны сами себя защитить. – Адамов обвел взглядом притихшую толпу. – Караульные засекли скопление жаворонков снаружи.
По лагерю пробежал взволнованный шепоток.
– Стены Вышеграда крепки, – успокоил Адамов. – Но нужны добровольцы, чтобы контролировать ворота.
– Есть же солдаты! – крикнул кто-то.
Капитан за спиной Адамова массировал лоб и беззвучно шевелил губами.
– Есть! – подтвердил Адамов. Кого-то он Филипу напоминал. – И мы благодарны им за мужество. Но в тяжкую для Чехии годину, – Филип болезненно поморщился, – каждый мужчина – солдат! – Даже официант приосанился, переводя речь оратора. – Те из вас, кто согласен взять оружие и оборонять наших женщин, – поднимите руки.
Беженцы оборачивались. Руки тянулись неохотно. Десяток добровольцев. Второй десяток.
– Почему только мужчины? – Вилма поводила в воздухе ладонью. – Слыхали про равноправие?
– Слыхал и всячески поощряю, пани. Прошу простить меня.
«Муссолини, – осенило Филипа, – вот на кого Адамов похож».
Он поднял руку.
В ту же секунду произошло два события: у туалета женщина замахала смартфоном:
– В Америке началось!
Ближе к краю площадки группа беженцев отпрянула, врезаясь друг в друга:
– Эта телка уснула! Уснула!
Студентка с афрокосичками оторвала голову от перил и медленно разогнулась. Автоматчики уже бежали к ней. Вцепились в локти, поволокли, вяло сопротивляющуюся, через двор. Люди расступились.
– Заприте ее! – крикнула Камила. – Просто где-нибудь заприте!
Солдаты вытащили студентку на улицу.
– Они же ее запрут? – спросила Камила.
За стеной хлопнул пистолет.
4.5
Бывший парень Оксаны («гражданский муж» – дурацкое выражение) словно выпячивал свою ограниченность. Он не читал книг и кривился, завидев в руках Оксаны томик Стига Ларссона или Жан-Кристофа Гранже. Он не разбирался в музыке и просил выключить «мяукающего педика» – Лагутенко. Его не интересовали путешествия, спорт и автомобили. В свободное время он играл в приставку. Если, конечно, не убирал квартиру.
Мало какие фильмы он выдерживал до финальных титров. Но раз десять на Оксаниной памяти пересматривал «Полицейскую академию». Не смеялся, не улыбался, смотрел так, словно это был Тарковский.