«Я здесь.» — снова сказала я, и ответ должен был бы придти, но всё ещё заставлял меня ждать.
Я поняла, что нужно повторить эти слова третий раз.
«Смотри — я здесь, я слушаю!» — сказала я, как будто так было необходимо — и слабый вздох действительно достиг моих ушей.
Я всё ещё не могла разобрать ни слова, и продолжала стоять в неподвижности.
«Ты и вправду пришла, — произнёс далёкий голос — но ты не знаешь меня. Ты любишь, и это правда, но любишь не меня — ибо не знаешь, кто я. Хуже того — в тот день, когда ты узнаешь меня, ты устрашишься меня.»
Из самых глубин своего естества я уверяла в обратном.
В голосе как будто появилась краткая вспышка жизни, и мне почти показалось, что я увидела некий образ. Но иллюзия в тот же миг исчезла.
«Нет, нет, я сейчас не могу в это поверить, — услышала я, и если бы я только могла передать вам печаль этих слов! — Как ты можешь любить меня, не зная меня?»
«Испытай меня.» — сказала я.
И снова я почувствовала какую-то радость у невидимого существа, но и эта радость испарилась, подобно первой.
«Приди сюда в час ночи, когда будет холодно, и лишь змеи будут танцевать здесь. Раз ты этого желаешь — я испытаю тебя, но да будет тебе известно: я не верю в твои силы.»
Можете ли вы представить себе моё разочарование? Но я всё же была восхищена этим оскорблением, как восхищалась и бессилием.
«Прошлой ночью, пока всё вокруг спало, ты показал мне свои раны, — сказала я кротко, — и твой поцелуй обжигает меня и сейчас. Нужен был бы ты мне, если бы не показал себя?»
Кто-то усмехнулся совсем рядом со мной, и зелёная лягушка совершила неожиданный пируэт. Ветви старого дуба содрогнулись, и маленькая птичка, потревоженная ими, перелетела в другое место.
«Многие вещи кажутся иными ночью, — сказал Господин, к которому я взывала, — и я порой позволяю себе выйти на променад. Но истинно лишь то, что не перестаёт быть истиной.»
Эти слова успокоили меня, и я почувствовала себя бесконечно маленькой перед этой огромной сущностью, наполнявшей каждое сказанное ей предложение бесконечным достоинством. Я вся являла собой безмолвное смирение.
«Тогда я буду ждать тебя здесь, этой ночью, ровно в час.» — щекотали мои уши эти последние слова.
Я облокотилась на грубый ствол дуба, ибо была настолько переполнена очарованием, что хотела позволить ему проникнуть во все мои мышцы, все мои органы. Так вода проникает в губку, не оказывающую ей сопротивления.
Прошли долгие пятнадцать минут. Я всё ещё была неподвижна, прилепившись к стволу дуба, когда предо мной остановилось грациозное животное, державшееся на изящных ногах и покрытое гладкой короткой шерстью. В глазах зверя, похожих на прекрасные орехи миндаля, сияла милая насмешка.