– Галеев, домкрат к платформе! – страшным голосом закричал полковник. – Сашка, заряжай осколочный. Живо!
Он до рези в глазах всматривался в затянутое тучами, располосованное струями дождя небо, и в какой-то момент вдруг прозрел. Он увидел то, что искал. Сразу целиком, подробно и абсолютно чётко. Гигантская сигара цепеллина, а под ней, словно рыба-прилипала под акулой, – треугольная гондола. Винты вращаются еле-еле, а на боку гондолы открывается чёрный зрачок. Его взгляд смертелен.
Лагунов рванул люк на башне и солдатиком нырнул внутрь.
Выпущенный с цепеллина снаряд, нарисовав ещё одну дымную полосу, ударил в башню. Танк присел. Все приборы наблюдения мгновенно ослепли, сметённые беспощадным ураганом осколков. Но полковнику Лагунову они были не нужны. Он помнил расположение вражеского аппарата настолько точно, будто тот был нарисован жирными мазками на огромном листе бумаги, пришпиленном к горизонту.
Маховики ручной наводки орудия вращались мягко и плавно. Подпружиненная крышечка, прячущая клавишу спуска, будто сама откинулась, приглашая большой палец нажать, надавить. Поставить точку.
– Снаряд? – спросил Лагунов.
– В стволе, – отозвался Донских.
Пушка рявкнула, танк качнулся. Затвор выплюнул отстрелянную гильзу. Вентиляторы рассержено зажужжали, отсасывая удушливый дым.
– Ещё осколочный.
– Готово, командир.
Лагунов знал, что попал и в первый раз, но он привык бить наверняка. Пушка снова рявкнула.
* * *
Крышку командирского люка заклинило, выбираться пришлось через люк наводчика. «Микадо» падал. Он ещё боролся за место в небе, цеплялся разорванными боками за воздух, но его уже ждала, манила мокрыми зелёными ладонями сосен пермская земля. Закруглённый нос клонился всё ниже. По обмякшим бокам бежали волны маскировочных пятен – будто судороги. От гондолы практически ничего не осталось. Два осколочных трёхдюймовых снаряда развалили её пополам, подожгли. Из растерзанного брюха что-то сыпалось – не то люди, не то просто хлопья сажи.
Галеев бешено качал рычаг гидравлического домкрата. Платформа понемногу выравнивалась. Полковник ринулся на помощь. Когда он подбежал, горизонтальное положение было практически восстановлено. Оставив командира добирать последние миллиметры, Галеев рысцой припустил к сцепке. Там были закреплены два запасных колеса – кажется, даже накачанных. Старшина Донских вылез из танка и уже вовсю орудовал гаечным ключом.
– А ведь я удержал её, Дима, – прохрипел Суркис. – Сам не верил, но удер…
Он вдруг обмяк и повалился ничком. Лицом в раскисшую землю. Рядом шлёпнулся лом.