Сомнения, одолевавшие Эмму, вроде бы не мучили Антонио, он, казалось, был счастлив просто находиться рядом, и это ее тоже беспокоило.
– Я сама не знаю, чего хочу, – призналась она однажды Хосефе, в которой нашла добрую подругу и наперсницу. С Дорой об этом говорить она не могла, ведь ее жених был дружен с Антонио, а Дора, натура искренняя, во всех таких делах проявляла невиданное простодушие.
Эмма продолжала встречаться с Хосефой, вне дома, боясь пересечься с Далмау. «Не беспокойся, – однажды сказала ей та, – он сюда почти не заходит, разве что на рассвете». Так или иначе, она предпочитала встречаться с доброй женщиной на улице, приглашать ее на чашечку кофе в какое-нибудь заведение на Ла-Рамбла.
– Забудь моего сына, Эмма. Забудь его, – повторила она, видя, что Эмма, больше из уважения к матери, собирается возразить. – Ты уже совсем взрослая, и в твоем положении тебе нужен мужчина. Судя по тому, что ты рассказываешь, Антонио парень достойный, он к тебе расположен и тебя уважает, что очевидно. Любой другой давно задрал бы тебе юбки. – Посмеявшись, они отхлебнули кофе, сидя за столом в кафетерии, младшая – с пустой, покрытой куриными перьями корзиной у ног, старшая – тоже с корзиной, набитой заготовками для белья, которое требовалось пошить. – Дочка… – Хосефа взяла ее за руку. – Раз он хороший человек, не отвергай его, закрой глаза и отдайся ему. Если он не слишком смекалист, не беда: гляди, где теперь эти умники – твоего отца и моего Томаса убили за то, что они много читали и много знали; Монсеррат… что я расскажу тебе о ней, чего бы ты не знала? Что до Далмау… Все, как я предупреждала: буржуи украли у него душу. Жизнь заключается в том, чтобы вместе стареть, помогать друг другу, поднимать детей. Мужчины слишком умные то и дело покидают тебя, поскольку не мирятся с несправедливостью, и рано или поздно погибают или, что еще хуже, не погибают, а приходят к старости, полные горечи, уставшие от жизни и от тех, кто их окружает. Мужчина добрый, крепкий, простой, работящий, – заключила Хосефа, – вот что нам нужно. – (Эмма, прикусив губу, кивнула, после слов Хосефы у нее будто бремя свалилось с плеч, и поэтому дальнейшее застало ее врасплох.) – Но и жена не должна превосходить мужа.
– Что вы имеете в виду?
– Ты будешь давать уроки работницам, так? – спросила она, и Эмма кивнула. – Твой мужчина может почувствовать себя ущемленным.
– Не похоже на то.
– Это пока, – стояла на своем Хосефа.
– Что же мне делать?
Хосефа сморщилась.
– Поступай умнее: не показывай, что тебе это нравится. Пусть думает, что тебя это утомляет, что ты предпочла бы побыть с ним.