– Не знаю. Нужно посмотреть, что у них есть; ознакомиться с результатами вскрытия, свидетельскими показаниями, и прочим, и прочим…
Адвокат, седой, с короткой стрижкой, получил возможность ознакомиться с материалами дела, которое возбудили срочно, вели серьезно и старательно, имея в виду, кто была погибшая и кто ее отец, и немедля передали в судебные инстанции.
– Они не смогут долго задерживать его, донья Хосефа, – обобщил дело юрист, вернувшись в участок уже поздней ночью и присаживаясь рядом с матерью клиента, чтобы подбодрить ее. – Ваш сын, – повторил он то, что говорил раньше, – не совершил никакого преступления, и они это знают. Патологоанатом осмотрел тело девушки и не нашел ни малейших следов насилия или дурного обращения. Ни синяков, ни ссадин, ни порезов. Более того: она умерла девственницей. Также ничто не указывает на принуждение. Смерть от удушья – обычное дело в таких обстоятельствах, и след от укола на бедре явственно просматривается. Далмау не сделал ничего плохого. Даже если он вколол ей морфин, тут нет состава преступления. Девушка была пьяна и, судя по всему, сама ввела себе изрядную дозу наркотика; организм не выдержал. Такой случай не первый. Судья уже решил освободить Далмау, я сам видел постановление.
– Тогда почему его не отпускают? – еле слышно проговорила Хосефа.
Еще через час ожидания они поняли причину проволочки. Дон Мануэль, осунувшийся, изможденный, в мятой одежде явился в участок на улице Россельон. С ним два жандармских офицера, не имевших ничего общего с муниципальной гвардией. Они прошли чеканным шагом, ни на кого не глядя; прошествовали мимо столов, за которыми работали полицейские, и исчезли за дверью.
– Куда это он? – спросил Томас у Фустера.
Адвокат помотал головой, ничего не понимая, и тут же бросился к полицейскому, который выслушивал посетителей.
– Куда направился этот человек? – спросил Фустер. Полицейский пожал плечами. – Я должен срочно увидеть своего клиента, – потребовал юрист.
– Не положено, – категорически отказал дежурный.
– Я имею право увидеться с клиентом. Эти два жандарма и отец погибшей девушки пошли к нему…
– Не обязательно.
– Я хочу увидеть его!
Полицейский вновь ответил отказом, но Фустер, его игнорируя, направился к двери. Еще два агента набросились на него и схватили за руки. Адвокат не сопротивлялся.
– Я – юрист! – выкрикнул он. – И требую пропустить меня к клиенту.
Полицейские не ослабили хватку.
– Эй, вы, слушайте… – Томас подошел ближе, понизил голос. – Вы меня знаете, правда? – (Кивнул только один из троих.) – Я – Томас Сала. Я уже давно отошел от дел, поэтому нахожусь на свободе, но клянусь всеми святыми, в которых вы верите, что, если вы нас не пропустите в камеру, где сидит мой брат, и немедленно не освободите его, я не успокоюсь, пока весь ваш участок не взлетит на воздух, и вы вместе с ним. По правде, там, снаружи, товарищи уже ждут моих указаний, – соврал он, хотя несколько анархистов действительно стояли перед участком, ожидая развития событий.