– Она беременная, – заметил Дельфин, будто этот довод мог бы убедить сестру не причинять Эмме вреда.
– Уже, поди, родила.
Так оно и было. Эмма привязала младенца к груди большим платком, полностью скрывавшим малышку. Она несла обед Антонио на стройку, где, как вызнала Маравильяс, работал каменщик: возводили шестиэтажный дом в одном из переулков квартала Сан-Пере. Там было практически не пройти. Леса загромождали часть улицы, и без того узкой. Люди старательно обходили заготовленные стройматериалы: груды кирпичей, мешки с песком, штабеля досок… Одни кричали, другие ворчали, кто-то острил. Там и стояла Эмма вместе с другими женщинами, дожидаясь, пока прораб объявит законченной утреннюю смену и каменщики спустятся с лесов.
– И что теперь? – спросил Дельфин у сестры; они остановились в двух шагах, перед полуразрушенным домом на другой стороне улицы, как раз напротив стройплощадки.
«Что теперь?» – задумалась Маравильяс, глаз не сводя с Эммы. Девочка стояла так близко, что могла до нее дотянуться.
– Прочь с дороги, побирушка! – крикнул кто-то позади.
Маравильяс обернулась и увидела, что на нее надвигается телега с грузом досок для строительства. Ее тащил, дрожа от напряжения, огромный першерон, а возчик кричал и щелкал кнутом, иначе по переулкам старого города было не проехать.
«Ну, я тебе покажу», – подумала Маравильяс и вместо того, чтобы посторониться и пропустить телегу, сделала вид, будто споткнулась, а сама нарочно напугала коня, тряся перед самой его мордой тысячей своих одежек, словно пытаясь удержать равновесие и не попасть под копыта. Реакция последовала незамедлительно: испуганный конь прянул в сторону, туда, где стояли Эмма и другие женщины, которые тотчас же в страхе разбежались.
Маравильяс видела, как они убегали, перепрыгивая через горшки с едой, караваи хлеба и бурдюки с вином; девочка обернулась к брату и торжествующе расхохоталась; передразнивая женщин, она скакала, размахивала руками и делала испуганное лицо, пока ужасный грохот не привлек ее внимание: не только першерон врезался в стену, обратив в бегство жен каменщиков, но и телега последовала за ним, и одно колесо зацепилось за столб, удерживающий леса.
Возчик, услышав треск, понял, какая опасность ему грозит, и вместо того, чтобы удерживать лошадь, спрыгнул с телеги, чтобы вся конструкция не обрушилась на него. Першероном никто не управлял, колесо застряло; конь попытался высвободиться, но добился лишь того, что леса затряслись и бочки, вода, песок и доски посыпались на него; тут першерон окончательно обезумел и рванул со всей мочи, напрягая свой огромный раздвоенный круп и ноги, толстые, словно бревна, увлекая на этот раз за собой целиком все леса, возведенные у фасада строящегося здания, а заодно каменщиков, которые работали там и рухнули с высоты вместе с обломками стены, строительным мусором, досками и кирпичами.