– Я умею готовить, – напомнила Эмма, когда он уже уходил.
Ромеро даже не осмелился к ней подойти, чтобы попрощаться; просто поднес руку к котелку.
Но такая манера поведения не сработала, когда они с двумя друзьями Антонио после похорон отправились на стройку. Хотя уже прошло какое-то время, обломки всего лишь убрали в сторону, чтобы по переулку можно было проехать, и каменщики усердно трудились, возводя новые леса. Скопилось много народу: рабочие, инженеры, чиновники и изрядное число зевак. Эмма подошла к крепышу, по виду охраннику, и спросила, где найти прораба.
– Зачем он тебе? – поинтересовался тот.
– Затем, что отец моей дочери погиб здесь два дня назад.
Эмма потупила взгляд, будто ища на земле точное место, где умер Антонио, но, когда подняла голову, охранник уже подошел к человеку, который присматривал за работами по возведению лесов, и шепнул ему что-то на ухо. Через мгновение он уже стоял перед Эммой, комкая шапку в кулаке.
– Мои соболезнования, – сказал прораб. – А вы что тут делаете? – спросил у каменщиков, которые пришли с Эммой и которых он явно знал.
– Мы идем с похорон товарища, – гневно проговорил один из них. – Того, кто раньше был и твоим другом, пока ты не начал нанимать штрейкбрехеров и эксплуатировать рабочих.
– Вы об Антонио? – спросил прораб, хотя прекрасно понимал, что ему ответят; Эмму он не узнал, но та кивнула. Прораб вздохнул. – Я его предупреждал: неправильный это путь, чтобы…
– Защищать интересы трудящихся? – вскинулась Эмма.
– Кормить семью, – заключил начальник. – Но с тобой я спорить не собираюсь, – пошел он на попятный.
К тому времени к ним подошли еще люди.
– Какое у вас дело? – спросил у Эммы хорошо одетый господин, в строгом черном костюме, белой сорочке и цветном галстуке, с густой, ухоженной бородой.
– Дон Хосе Санчо, – представил его прораб, – владелец здания, которое строится.
– Мой… – «Мой – кто?» – мысленно спросила себя Эмма, ведь они так и не поженились. – Отец моей дочери погиб два дня назад на этой стройке.
– Мои самые искренние соболезнования, – сочувственно проговорил буржуа.
– Я хотела востребовать компенсацию, которая полагается сироте.
Владелец участка и прораб нахмурились. Двое каменщиков, друзья Антонио, пришедшие вместе с ней, молча поддерживали ее, хотя и предупреждали по дороге на стройку, что ей не заплатят ни сентимо. «Я хочу услышать это от них самих», – уперлась Эмма. И услышала:
– Никакой компенсации не полагается, голубушка, – покачал головой собственник.
– Но…
– Несчастный случай, – вмешался прораб, – не был связан со строительными работами, не явился результатом небрежности или несоблюдения техники безопасности со стороны работодателя. В том, что лошадь взбесилась и опрокинула леса, нашей вины нет.