– Со мной ты не хотела кушать! – шутливо упрекнула ее.
– Нужно больше ласки, – вмешался Далмау, – правда, Хулия?
Эмма поняла, и Хосефа тоже, что упрек был адресован ей, девочка тут ни при чем. Больше ласки? Как давно она не ласкала мужчину?
– Я делаю, что… – вспыхнула Эмма, но дочка перебила ее:
– Моя мама очень ласковая, – изумила всех девочка, – и очень добрая, и она много работает, чтобы у нас с Хосефой был дом и еда.
Уже совсем стемнело. Далмау предложил Эмме пропустить по рюмочке на Параллели: «Как тогда, в молодости».
– Молодость прошла, Далмау, – отказалась она от приглашения.
– Ты не уступишь? – спросила Хосефа, когда они пришли домой.
Нет, не уступит. Она не готова. Ей нравился новый Далмау, скромный, ласковый со своими, посвятивший себя тому же делу, что и она; но тело сопротивлялось.
– Нет, – ответила она Хосефе.
Увлеклась готовкой. Решила вызнать у Феликса рецепты типичных каталонских блюд, какими наполняли желудки республиканцы, посещавшие Народный дом: свиные ножки с репой; курица с писто, улитки с соусом аллиоли, все разновидности риса – с уткой, с треской; куропатки по-каталонски, тушенные с чесноком и водкой. И все же чем больше она работала, чтобы избавиться от забот, тем сильнее настаивал Далмау.
– Что творится с вашим сыном? – спросила она у Хосефы. – Он так и не собирается оставить меня в покое?
– Нет, не похоже. Хочешь, я с ним поговорю?
– Да. Скажите, чтобы забыл обо мне раз и навсегда.
– Ну нет! Я думала принести ему хорошую новость: что ты согласишься поужинать с ним или погулять.
– Хосефа!
– Я люблю вас обоих, – сказала та, будто извиняясь.
– Вы знаете, что мешает мне.
– Нет. Не знаю.
– Если бы Далмау узнал…
– Если бы Далмау узнал, – перебила ее Хосефа, – он бы гордился тобой и благодарил тебя за то, что ты сделала ради Хулии… и ради меня, его матери. Не будь так строга к себе, дочка. Ты уверена, что проблема в Далмау? – Эмма вскинула голову и закатила глаза – грубая манера, какую она переняла в кухнях. Но Хосефа все-таки задала вопрос, который так и витал в воздухе. – А если проблема в тебе?
– Что вы имеете в виду?
Хосефа промолчала.
В 1908 году усилился экономический кризис, поразивший прежде всего ведущую в Каталонии отрасль промышленности – хлопкообрабатывающую, которая и так уже несколько лет страдала от перепроизводства, накапливая товары, не находящие сбыта на рынке; прибавилось неуклонное, происходящее в мировом масштабе повышение цен на хлопок-сырец, отчего предприятия работали себе в убыток. В этом году к тому же почти на две трети сократились продажи на Филиппинах, поскольку истек договор с Соединенными Штатами, согласно которому они делили с Испанией заокеанский рынок; добавочным грузом на каталонскую промышленность легло возобновление нового торгового договора с Кубой, срок старого истекал в 1909-м. Старинные, почтенные компании по импорту хлопка-сырца обанкротились, вслед за тем лопнули коммерческие банки. Фактории и посреднические фирмы тоже не выдерживали сокращения рынков и объявляли себя несостоятельными.