У Полибия своя трактовка событий: «В столь трудном положении Гасдрубал обдумывал всевозможные меры против угрожающих опасностей. Его смущало отпадение Андобала, смущали и полные недоверия и вражды отношения, в каких он находился ко всем прочим вождям. Тревожило его, наконец, и присутствие Публия, так как он ждал, что Публий вот-вот явится со своими войсками. Он видел, что иберы покидают его, все как один переходят на сторону римлян, и принял следующее решение: прекрасно приготовившись, дать битву неприятелю, потом, если судьба дарует победу, обсудить спокойно дальнейшие действия, а в случае несчастного исхода удалиться с уцелевшими в сражении войсками в Галатию, оттуда взять с собою в возможно большем числе варваров и идти в Италию для соединения с братом своим Ганнибалом» (Polyb. X, 37). Здесь историк пытается совместить несовместимые вещи. Во-первых, Гасдрубалу не было никакого смысла вступать в битву против римлян в гордом одиночестве, поскольку Магон и Гасдрубал, сын Гискона, отбросили прежние разногласия и выступили ему на помощь. Во-вторых, очень странно звучат слова о том, что в случае поражения Гасдрубал вместе с уцелевшими воинами собирался идти в Италию. А если никто не уцелеет? С испанцами да кельтами, без ливийских копейщиков, нумидийской кавалерии и боевых слонов шансы прорваться на соединение с армией Ганнибала были не велики. Да и печальный опыт вступать в битву с римлянами накануне похода в Италию у Гасдрубала был.
По большому счету, все действия Гасдрубала были продиктованы желанием избежать большого сражения: «Как только Гасдрубал увидел, что войска его подаются и приходят в расстройство, он согласно первоначальному плану отказался от решительной битвы, собрал казну, слонов, взял с собою, сколько мог, бегущих воинов и отступил вдоль реки Тага к пиренейским перевалам и к живущим здесь галатам» (Polyb. X, 39). Если у Тита Ливия Гасдрубал уводит слонов и вывозит казну из лагеря до начала битвы, то у Полибия это происходит после первых неудачных для карфагенян столкновений на поле боя. Недаром греческий историк пишет о том, что, согласно изначальному плану, Гасдрубал хотел избегнуть столкновения с римлянами. Втянувшись в битву волею обстоятельств, карфагенский командующий сумел избежать полномасштабного сражения и увел армию с поля боя.
И после этой информации Ливий с Полибием рассказывают читателям сказки о чудовищных потерях армии Гасдрубала! Выглядит это, по меньшей мере, странно. Выскажу своё предположение о том, почему греческий и римский историки уничтожили карфагенскую армию в битве при Бекуле. Полибий поставил перед собой конкретную цель – оправдать Публия Корнелия Сципиона, будущего Африканского, допустившего прорыв карфагенской армии в Италию. А сделать это можно было только одним способом – рассказать, что войска Гасдрубала были обескровлены, потеряли боеспособность и перестали представлять какую-либо угрозу для Рима. По-другому никак не получалось спасти кумира. Ведь Сципион отдавал себе отчет, к каким последствиям этот прорыв может привести, о чем и говорил легионерам по прибытии в Испанию: «